Дверь распахнулась, и в кабинет вошел старец, изображенный на портрете. Высокий и длинноволосый барьер Дон. Его лицо украшала редкая длинная белоснежная борода и такие же белоснежные волосы, небрежно собранные деревянными палочками в пучок у шеи. На груди висел красный мешочек.

За старцем важно проследовал тот самый барьер с корта.

Дон внимательно осмотрел меня и, не проронив ни слова, удалился из кабинета.

Невысокий барьер оказался напротив и принялся внимательно изучать мои руки. Они были опалены по локти, а ладони – полностью выжжены. Определенно, жгуты имели ядреный обезболивающий эффект.

Стройный и изящный незнакомец был в белоснежном костюме, идеально выглаженной рубашке с золотистой вышивкой, а у горла красовалась желтая брошь. При этом все в нем заставляло быть начеку. А еще барьер постоянно тер свой лоб.

– Ты ведь не Делиан?

Я не видела брата больше десяти лет, он мог измениться.

Барьер молчал.

– Делиан?

– Нет, – резко оборвал он.

Узкое вытянутое лицо и четкие скулы, острые очертания, будто вырезанные ножом. Каре цвета кристального снега добавляло ему какой-то холодности, однако на фоне всей бесчувственности эфилеан имел невероятно добрые бледно-серые глаза. У него был изможденный вид. Вдруг из носа барьера закапала кровь. Спохватившись, он принялся вытирать нос.

– Ты имеешь представление о том, что произошло на корте? – Он сел на стол.

– Это была противовидовая тренировка, у меня проходил спарринг с элементалием земли. Сложный спарринг! Он меня почти достал. – Я замолкла, и в этот момент все прояснилось.

Там, на тренировке…

Все шло наперекосяк. Прожечь элементалия земли практически невозможно, нужно было достать через броню. Через десяток таких попыток я почувствовала подступающее изнеможение. Толпа видела каждый мой промах, каждый шаг и каждое падение. Настоящий провал. Страх накатывал волной, сердце билось с бешеной скоростью, как перед смертью. Страх, страх, страх, страх, страх.

«Убийца».

А дальше… Дальше мы оказались здесь. Не получалось вспомнить, что произошло после этого слова, я не представляла, кто этот непонятный тип и почему он, черт возьми, таращился на мои связанные руки.

– Я не хотела, чтобы это произошло, барьер.

– Я сенсор, – поправил незнакомец.

Он мог видеть во мне угрозу для Кампуса, но меня не покидало чувство, что эфилеан не был настроен обвинять, как он продолжил: