– Так она у тебя есть?

Он остановился посреди кабинета и, смотря куда-то в пустоту, робко ответил:

– Нет.

– Вот как… Значит, это не ты.

Сенсор подозрительно покосился и продолжил уже более уверенно:

– Твоя учеба и вечерние тренировки будут приостановлены на какое-то время. Если у тебя есть вопросы или захочешь поговорить… – Он затих, не решался продолжить, будто сопротивлялся каким-то мыслям. – Вот же… Асера́таль! [25] Дон не приказывал возиться с тобой. Ладно… Я сегодня зайду к тебе после девяти. К тому времени смогу восстановить силы после инцидента на корте. Я не рассчитал, что поглощать огонь окажется сложнее, чем другие стихии. – Сенсор направился к выходу, уверенно стуча каблуками туфель.

– Как тебя зовут? – крикнула я вслед.

– Мартин. Зови меня так.

* * *

К вечеру буря переживаний сменилась штилем, однако обезболивающие жгуты иссохли, и следующие несколько часов я провела в агонии. Как назло, моя скромная квартира настолько проста в интерьере, что во время приступов жара было попросту не на чем заострить внимание.

Капельки пота выступали на лбу, руки будто горели. Зажатый ремень между зубами, чтобы не кричать, и первые попытки нанести медикаменты и мази не сработали.

«Кайл… Хочу поговорить с ним. Хочу видеть его рядом».

* * *

Ровно в девять раздался стук в дверь. Если это Мартин, то он пришел как раз вовремя во всех смыслах этого слова. С момента воспламенения и до состояния агонии прошло четыре часа.

В комнату вошел худой беловолосый эфилеан. Вот он, тот самый знаменитый Мартин, на которого, как и на Дона, молились беловолосые фанатики Кампуса, когда смотрели на витражное солнце. Он не выглядел величественно или мужественно в отличие от Дона, но походка у сенсора была такая же, как у старца.

Держа в руках небольшую тряпичную сумку, он подошел к моей кровати и принялся доставать странные баночки, жгуты и еще какие-то ведьминские вещи, расставляя их на тумбочке.

Избавив мое лицо от испарины, Мартин завязал на обожженных руках браслеты из жгута и посыпал раны содержимым банок. Крик, который я не смогла сдержать, был неистовым. Попытки вырваться, угрозы, снова крики – все было бесполезно: Мартин крепко держал меня за запястья барьерской силой и продолжал сыпать тертый порошок. Он постепенно всасывался в раны, жгуты тоже начинали действовать. Боль отступала, но у меня больше не осталось сил. Голос охрип от криков.

«Расскажи мне хоть что-нибудь, просто поговори со мной».

– Я нашел барьера жизни. Редкость, но один из них оказался среди нас. Этот тип обещал помочь. – Он осмотрел ожоги. – На руках много мертвых тканей, поэтому он постарается восстановить то, что уцелело. – Мартин промокнул мой пот сухим полотенцем. – Тебя сильно лихорадит. Как только порошки закончатся, я буду сам снимать лихорадку и боль сенсорикой. Эту ночь мы протянем, но будет тяжело. Приготовься. – Он снова вытер пот.