– Нет повтору истории! Смерть выродку!

«…В е р ь…В е р ь…В е р ь…»

Из толпы в нашу сторону полетели ботинки, четки и прочий мусор. Те, кто стоял в первых рядах, плевали прямо в подножие лестницы.

Кайл повернулся к толпе, он принимал выкрики на себя, словно щит, позволял горожанам высказаться, излить застоявшуюся с годами желчь, освобождая их. Когда израненные прошлым эфилеаны смогли «выговориться», голоса затихли, и информатор наконец позволил себе слово:

– Если кто-то имеет вопросы к эфилеану огня, первым делом вы должны задать их мне.

– Что ты несешь? – прошептала я из-за его спины, но тот не отреагировал.

– Почему информатор защищает убийцу? – задал вопрос лохматый ведьмак из первых рядов, показав кривой оскал.

– Я служу закону. Нет доказательств, что тело в городе сожгла Элен. Любые угрозы будут межвидовой провокацией.

Ведьмак скривился еще сильнее и насмешливо спросил:

– А если выродок устроит огненный геноцид прямо в Кампусе, что ты сделаешь, защитник?

– Я исполню свой долг в полной мере, как и любой страж порядка.

– И как же ты его исполнишь, мертвый змей? – уже серьезнее спросил ведьмак, и толпа стушевалась, с любопытством ожидая ответ Кайла.

– Мучительная смерть, – леденящий удар слов ночнорожденного пробирал нутро, некоторые из горожан поежились, и я вместе с ними. – Я убью предателя своими руками, кем бы он ни оказался.

И наперекор подобным словам память предательски заставляла вспоминать слова Кайла о доверии, о поддержке, о нашей с ним связи.

– Оторву голову, – продолжил Кайл, и что-то болезненно кольнуло внутри. – Насажу на железный кол, как это принято делать у древних существ, и оставлю гнить на всеобщее обозрение. Как напоминание, что ждет непокорных.

Поначалу толпа оставалась спокойна, как океан в штиль, но уже совсем скоро поднялся гул недовольства и повторных выкриков об изгнании, смерти и прочих отвратительных вещах в сторону эфилеанского огня.

Я стояла за спиной информатора, но, казалось, что этот мертвый щит не мог защитить от той самой правды, которую я пыталась не видеть прямо перед собой.

«Бесконечный круг не разрывается уже много лет. Слишком долго. Твои слова не смогут переписать историю пламени. Нет смысла говорить. В твоих словах нет никакого чертового смысла!»