Однако стоило задуматься о подобном, как буквально через несколько мгновений голоса стали затихать. Ночнорожденный все-таки прибегнул к той части себя, которую я никогда не смогла бы назвать «информатором». Кайл открывал животную натуру, оголял сущность, заставлял эфилеанов познать природный страх, пропитывая им.

А после раздался голос «нового» Кайла:

– Молчать!

Словно раскат грома ударил по площади. Информатор одним словом заставил толпу мгновенно утихнуть. Природный страх сделал свое дело. Гордая осанка, уверенный тон снова показали ночнорожденного с новой стороны, со стороны, которую я не хотела в нем видеть. Не могла принять.

– Прекрати это! – крикнула я, и Кайл наконец развернулся. – Прекрати защищать после того, как предал.

– Монс тебя, я был вынужден так поступить! Это приказ.

В голове, как кинопленка, всплыли фрагменты прошлых дней. Красивые фразы провокатора. Я помнила их, как сейчас, и слова вырвались сами собой:

– «Ты можешь рассчитывать на меня, Элен. Доверься мне».

Кайл молчал, внимая дрожащему голосу эфилеана, который не должен был дрожать. Эфилеана, который, по мнению окружающих, был убийцей. Варваром. Красноволосым отродьем огня. Но никак не существом, способным что-то чувствовать.

Кайл получал обратно свои же чертовы слова.

– «Доверься мне».

И снова молчание. Его удушающее молчание будто подталкивало меня продолжать.

– «Доверься мне, Элен».

Мои глаза «дикарки» вдруг намокли вопреки общественному мнению. Но, все еще сдерживаясь, не проронив ни единой слезы, я вполголоса произнесла последние слова:

– «Верь мне».

Кайл поджал губы. Там, где находился шрам, на лице болезненно дрогнули мышцы.

– На полях я молила, мерзавец, отпустить меня. Однако между мной и городом… ты выбрал город.

Кайл продолжил держать тягостное молчание. Ему было нечего сказать, как и Фэй, как и всем лицемерам этого гребаного Кампуса.

На этой ноте я решила закончить свое «представление», в последний раз полушепотом обратившись к главному предателю: