Лоно снова охватил пожар, который требовал немедленного тушения. Эллин почувствовал мое возбуждение, когда робкое касание губ, таящее в себе всю недосказанность, перешло в полыхающий страстью нажим и клацанье зубов.

Я принялась двигать бедрами и ноющими сосками тереться о полуобнаженную грудь Эллина.

– Проклятье! – воскликнул он и облокотился на отставленные назад руки, зарываясь кулаками в песок и предоставляя мне полную свободу действий.

Я привставала и вновь опускалась на каменную плоть, целовала выпяченный кадык, играла мочкой заостренного уха, облизывала его шею и царапала широкие плечи.

Мы оба словно не могли насытиться, бросаясь друг на друга, как оголодавшие дикари, утопая в пьянящем вожделении. Вздрогнув, я до самого основания погрузила в себя мужскую плоть. Эллин, внезапно остановившись, ловко проделал мой недавний трюк и перевернул меня.

Я оказалась на четвереньках. Ладонь короля с нажимом легла на спину, вдавливая меня щекой и грудью в теплый песок. Встав позади, Эллин нахально задрал мою тунику. Теперь нежность сменилась властной грубостью, которую я так желала. Звуки наших влажных тел раздавались среди прибрежных скал, пока Эллин настойчиво властвовал надо мной.

Я стонала так надрывно и громко, что с трудом узнавала свой осипший голос. Вырвавшийся наружу ветер обдал нас прохладой, мелкие розы пробили себе путь через песок. Благая магия вместе с бушующей страстью завладевала моим нутром.

Эллин резко вбился в меня с такой силой, что я закричала от неожиданности. А когда он ощутимо шлепнул меня по ягодице, мое тело сокрушилось под ослепительной вспышкой экстаза.

Пока я вздрагивала и умирала от блаженства, возлюбленный резко покинул мое тело, и густая жидкость брызнула мне на копчик. Король громко застонал, изливаясь на меня. Повернув голову, я видела, как он водит рукой по своей плоти, дрожа и покусывая губы.

Мои брови взметнулись вверх, и я не удержалась от колкого замечания:

– Не припомню, чтобы раньше ты прерывал наши плотские утехи.

Эллин, тяжело дыша, натянул на себя штаны и подарил ледяной поцелуй моей пульсирующей от шлепка ягодице.

– После твоего побега я перестал принимать снадобье, лишающее семя подвижности, а ты прямо дала понять, что к детям пока не готова.

Он аккуратно опустил мою тунику на место, а я, сев на колени, принялась зашнуровывать декольте.

Эллин взглянул на плещущиеся волны, которые периодически омывали наши ноги морской прохладой.

– Да и война с Александром на носу. Если ты забеременеешь, боюсь, я стану самым мнительным в мире папашей и спрячу тебя где-нибудь в горах.