Я была готова взорваться, рассыпаться на мелкие кусочки, наконец добившись своего. Горло запершило, а на глаза навернулись слезы. Сдерживая кашель, я поднялась вверх по твердокаменной плоти. И, остановившись в самом конце, облизнула округлую часть.

Эллин зашипел. Привстав на локтях, он со звериным блеском в глазах наблюдал за мной, не упуская из виду ни одного движения. От столь пристального взгляда у меня раскраснелись щеки. Впрочем, я желала пребывать в приятном забытьи и не испытывать ничего, кроме блаженства. У нас оставалось мгновение, и я решила насладиться им сполна.

Я повторила свой трюк, накрыв плоть губами и продвигаясь вниз. Бедра Эллина толкались навстречу, мне нравилось властвовать над ним, управлять его удовольствием. Собственное лоно приятно покалывало, требуя ускориться и перейти к другому виду плотских утех, но я не хотела торопиться. Даже расколотая душа больше не ныла, все чувства во мне заглушал огонь всепоглощающей страсти. И не просто страсти, а близости с тем самым, которая не только опустошает, но и возрождает.

Поднимаясь по напряженной плоти, я блуждала языком по его чувствительной увлажненной коже, натягивая ее все сильнее. Шипение и низкие стоны короля смешивались с шумом прибоя. Нас обдало прохладными брызгами, когда на берег накатила волна с пенной шапкой.

Пара снежинок вспорхнула в воздух, но быстро исчезла, растаяв в летнем зное. Эллин утрачивал контроль над своей силой, полностью растворившись в моих настойчивых движениях.

– Агнес! – предупреждающе выкрикнул он, когда я увеличила нажим, поглаживая и одновременно лаская языком и губами.

Мы уже играли в подобную игру в розарии, но я не хотела брать над ним верх. Не сейчас. Слизнув проступившую бусинку влаги, я послушно остановилась, лишь слегка касаясь языком налившейся головки, и томно посмотрела на Эллина из-под ресниц.

Его глаза пылали темным желанием, в какой-то момент я даже испугалась этой опасной вспышки безумия во взгляде.

– Сядь на него! – В Эллине всегда жила королевская властность, но сейчас его слова прозвучали не как жестокий приказ, а как жизненная необходимость.

Отстранившись от внушительного мужского достоинства, я выпрямилась и расплела косы. Длинные пряди заструились до самой поясницы, а мои пальцы легли на шнуровку штанов, поочередно развязав удерживающие одежду завязки.

Грудь Эллина вздымалась так быстро, что меня слегка покачивало на его теле. Однако он покорно ждал, пока я освобожу свою нижнюю часть от одежды.

Оставшись в распахнутой тунике, которая оголяла грудь, но и без штанов скрывала самое нежное место, я вновь уселась на Эллина.