Ее тело неподвижно. Каждый мускул напряжен.

– Ты должна была мне сказать.

Она открывает рот, колеблется.

– Мне жаль, – наконец выдыхает она.

– Жаль? Морар-джук! – Я не могу смотреть на нее. Не могу позволять своему взгляду хоть на одну лишнюю секунду задержаться на этой сияющей коже, этих рассыпавшихся волосах, этих розовых губах, которые она покусывает своими зубами. Отворачиваясь, я прислоняюсь к оконной раме, глядя на мой город. Мой взгляд расфокусирован, в голове бушует шторм.

– Клятвы юнкату священны. Ты запятнала чистоту вод, в которых мы плавали вместе. Ты посмеялась над самыми древними обрядами моего народа. Я произносил те слова от самых глубин моей души. От самого нутра того, что делает меня как трольдом, так и королем. И все это время я обращался к мертвой девушке.

Я зажмуриваюсь. Семь небесных богов! Я все еще ощущаю ее тепло под моими руками, ее извивающееся тело, отзывающееся на мои прикосновения и поющее от моих поцелуев. Я бы дошел до конца. До самого. Я бы позволил себя одурачить этой двуличной соблазнительнице и ее папаше-монстру. Даже сейчас часть меня – опасная, неправильная часть – понукает меня развернуться, броситься на эту постель, обхватить ее руками. Я ведь этого и хотел, верно? Это та самая мечта, с которой я боролся все прошедшие недели. Мечта о том, чтобы на месте Ильсевель оказалась Фэрейн. Чтобы я открыл глаза и увидел ее серьезное, прелестное лицо, глядящее на меня снизу вверх…

Боги, меня сейчас стошнит.

Я разворачиваюсь, шагаю к двери и там останавливаюсь.

– Я знал, что твой отец предал бы меня, если бы углядел какое-то преимущество. – Я оглядываюсь через плечо, толком не глядя на нее. – О тебе я был лучшего мнения. Теперь же… – Я болезненно сглатываю, выгоняя из горла желчь. – Теперь я могу лишь возблагодарить богов за то, что не привязан к столь лживому созданию.

– Фор, постой…

Сделав один-единственный шаг, я сбегаю, захлопнув за собой дверь. Пошатываясь, я выхожу на середину передней комнаты, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Внутри меня нарастает рев, и все усилия, с которыми я пытаюсь его проглотить, оказываются бесполезными. Он вырывается из моего горла, отражаясь от камня. Небольшое скопление камней урзула кричит в ответ, ловя мой голос и возвращая мне его в виде эха пронзительным хором. Я хватаю их и швыряю через всю комнату. Кристаллы врезаются в стену, разбиваясь с таким диссонансом, что мои чувства словно режет ножом.

За дверью раздаются голоса. Моя свита. Они все еще ждут. Не сомневаюсь, что они слышали мою маленькую вспышку гнева. Не сомневаюсь, что ее слышал весь Мифанар! Если я вскоре не появлюсь, Хэйл, Сул и все остальные ворвутся в комнату. Я потеряю всякий контроль над ситуацией, что у меня еще остался.