– Твоей матери и отцу не суждено было быть вместе. Человек и мальн. Бессмысленные отношения. Даже если бы твой отец забрал бабушку с собой, через несколько десятков лет рядом с прекрасным мальном находилась бы старушка. А затем ему пришлось бы похоронить любимую. Это ужасно. Всего несколько десятков лет… для мальна лишь мгновение. Но я не могу забыть, с какой любовью и болью бабушка произносила имя твоего отца. Каждый мечтает испытать такую любовь. – Последние слова Свея прошептала, едва шевеля губами.

У Стейна сжало горло. Он сразу вспомнил Гелиена. Когда тот начал влюбляться в Арэю, они оба думали, что Гел – человек. Арэя намеренно отталкивала его, отворачивалась, отгораживалась от чувств, боялась поддаться порыву. А Алвис? Он был против малейшего их общения. И только спустя время признался, что просто переживал за сестру. Она бы не выдержала таких страданий. Хоронить любимого…

Духи! Как Алвис расскажет Арэе о муже?

Сквозь завесу тумана показались белесые городские стены Мальнборна. Стейн силился переключиться, однако проклятый ком в горле не исчезал. Все разом замолчали. Даже лошади стали двигаться плавнее и тише. К ним тут же подоспел патруль. Увидев и узнав главнокомандующего, воины начали отдавать честь, но одного взгляда Алвиса хватило, чтобы никто не стал приставать с расспросами.

Оказавшись внутри, Стейн сразу обратил внимание на стоявшую кругом тишину – но не привычную и безмятежную.

В воздухе висело напряжение. Ветра не было. Деревья не шелестели, даже река замерла. На улицах и во дворах домов не было видно ни души. Холод пробирал до костей, но погода стояла вовсе не холодная, хоть и немного пасмурная.

Чувства Стейна мгновенно обострились. Смергл должен был уснуть вместе с Гелиеном. Почему тогда в городе все казалось таким мрачным, почти зловещим?

Отряд остановился во внутреннем дворе.

Мальны пребывали в растерянности. Кто-то спешился и застыл на месте, уставившись в пространство, другие вполголоса переругивались. Стража у ворот дворца при виде всадников сразу исчезла.

Вскоре через парадные двери вылетела Арэя. Она выглядела… болезненно. Обычно прекрасное лицо приобрело нездоровый пепельно-серый оттенок, губы потеряли краски, а небесно-голубые радужки потускнели. Вдобавок она сильно исхудала, будто совсем отказывалась от еды.

Алвис шагнул вперед. Оглядев сестру, настороженно нахмурил брови.

Арэя вздрогнула.

– Брат! – Она бросилась вперед, буквально врезавшись ему в грудь. Алвис раскинул руки и крепко обнял ее. Она не плакала, но слегка тряслась. Стейну показалось, что дрожь была вызвана скорее слабостью в теле – настолько королева истощала. Алвис долго стоял, прижимая сестру к груди, будто вовсе не хотел отпускать ее.