– О, думаю, у многих членов Вульми есть подобные истории. Каменные Мечи известны своей жестокостью, а монархи – публичными казнями. Так они преподают нам, заговорщикам, урок.

Я чувствую, что она больше не хочет это обсуждать, поэтому перехожу к следующей теме.

– Ты сказала «Вульми»?

– Вульмин Дируния – очень длинно, а я всегда считала, что «Вульмин» звучит немного сурово. Поэтому сократила до Вульми. Так гораздо приятнее, да?

У меня вырывается смешок.

– Разве мятежники должны стремиться к тому, чтобы их название звучало приятнее?

Она пожимает плечами и дует на мыльный пузырь.

– Знаешь, ты не похожа на мятежницу, – говорю я.

Эмони улыбается.

– Из-за дружелюбного, задорного характера?

– Да. Остальные немного…

– Скучные.

Я смеюсь, проводя ладонью по одной из лент и ощущая ее шелковистость.

– Я хотела сказать: сдержанные.

– Мои родители были Вульми.

Я отмечаю, что она говорит в прошедшем времени, и задаюсь вопросом, имеет ли к этому отношение те публичные казни, о которых упоминала Эмони, но не хочу показаться излишне любопытной.

– Я здесь выросла, так что привыкла к ним, а они привыкли ко мне. Просто со мной намного веселее, потому что жизнь слишком коротка, чтобы не получать удовольствие, пока есть такая возможность, – бесхитростно рассказывает она, пока вокруг нее вьется пар. – Тебе повезло, что я здесь и стала тебе другом. Похоже, друг тебе не помешает.

– Правда?

Она кивает.

– Кажешься грустной. Даже когда улыбаешься.