Я пытаюсь отмахнуться от него, но Доммик хватает меня за локоть и вынуждает повернуться к нему лицом. Его магия своими темными глубинами окутывает нас защитным коконом.

– Они все мертвы, – шепотом произношу я, смотря невидящим взглядом под ноги. – Весь город просто… исчез. – Поднимаю взгляд на него. – Они всех убили, Доммик.

Он поджимает губы, угрюмо смотря на меня.

– Не всех.

– Я не в счет.

Он подносит к моим губам палец, словно приказывая молчать.

– Ты очень даже в счет, Малина. Ты всегда в счет.

Я глотаю ком слез, подступивших от его на удивление нежных слов.

– Перестань, – шепчу я, чувствуя себя несчастной и в то же время благодарной. – Не будь со мной так мил.

Он ухмыляется мне.

– Но тебе это нравится.

– Ну, меня это не отталкивает, – бурчу я.

Он поглаживает подушечкой большого пальца мою нижнюю губу, словно воздавая должное, а потом опускает руку и поворачивается.

– Готова к поискам?

Я киваю, и Доммик тут же рассеивает тень. Я оглядываюсь. Сразу же за нами вход в сосновый лес – первые деревья, растущие вокруг города. Я вижу на границе здания, от которых в небо поднимаются клубы дыма. Но передо мной располагаются огромные деревья, и кажется, будто они создали свой собственный мир.

Приподняв юбки, я начинаю пробираться по снегу, хотя здесь нет таких высоких сугробов. Большая часть снега лежит на ветвях. Чем дальше мы углубляемся в лес и удаляемся от города, тем больше умиротворения тут видим. Запах сосны и сладкого сока перебивает запах дыма и крови. На смену обгоревшим и разрушенным зданиям приходит вид испещренной бурыми пятнами коры.

В отличие от разрушенного Хайбелла, здесь все… осталось незыблемым. Природа все такая же тихая и незатронутая ужасами, учиненными за ее пределами.

Я поднимаю взгляд и вижу сосновые иголки, свисающие, как голубые и белые сосульки. Когда дует ветер, они звенят, напоминая мне о колокольчиках. А когда тяжелеют под снегом, то наклоняются вниз, вонзаясь в белый покров.

Мы углубляемся в лес, и деревья становятся выше. Совсем скоро они оказываются в два, в три и даже в четыре раза шире. Они тянутся так высоко, что невозможно увидеть их верхушки, поднимающиеся далеко за пределы облаков.

Здесь тихо и безмятежно. Словно ничего и не было, ничего не случилось. Словно не существует остального мира. Вот какую соблазнительную завесу забвения создает природа.