Я обхватываю себя руками и с вызовом смотрю на него.

– Да.

Мидас фыркает с сарказмом, чтобы лишить меня уверенности и попытаться ее низвергнуть, как поступал много раз в прошлом.

– А как же деревня Карнит? – спрашивает он, и кровь отливает от лица. – Тогда ты тоже считала, что справляешься, ведь так, Аурен? И вспомни, что случилось.

Кровоподтеки на сердце словно расползаются и покрываются пестрой печалью омерзительных сине-зеленых тонов.

– Это был несчастный случай, – шепчу я, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы и перед ними все расплывается.

Как он посмел вспомнить об этом? Как мог сказать мне эти слова, если знает, как сильно это меня сокрушило?

Мидас ядовито усмехается.

– Скажи, сколько несчастных случаев произошло, пока тебя со мной не было?

– Перестань, – крепко зажмурившись, прошу я. Я не хочу его видеть, не хочу его слышать. – Я делала все, о чем ты меня просил. Была предана тебе больше десяти лет своей жизни, не замечала изъянов, подавляла каждую обиду. Я поступала так, потому что доверяла тебе. Потому что любила.

Теперь я плачу не таясь, в моих слезах вся боль, словно их выдернули прямиком из моего сердца и приказали снести мои стены.

Мидас вздыхает, качает головой и смотрит на пол.

– Хорошо. Ты устала, и у тебя истерика. Тебе просто нужно прилечь. Аурен, ты сама на себя не похожа.

– Но это я! – ору я.

Мидас так потрясен, что я осмелилась повысить на него голос, что только таращится на меня.

– Спустя столько лет я наконец начинаю вновь становиться собой, – кричу я, прижав руку к груди. – Наконец-то говорю то, что думаю, и я не собираюсь снова прогибаться, чтобы тебе было проще меня контролировать!

Возможно, Мидас и возвел меня на пьедестал, но я его тоже туда возвела. Высота этих плит не позволяла нам смотреть друг другу в глаза.

Но теперь мы смотрим. Я смотрю – уже не взглядом романтичной пятнадцатилетней девочки, – и мне не по душе увиденное.

– Я отдала тебе все, всю себя, а тебе все мало. Ты велел мне лгать, говорил, что только так можно меня обезопасить, но все обстояло иначе, да? Ты сделал это не ради меня. Ты поступил так ради себя. – Мои слова – это обвинение из самой глубины моей души, от которого я так долго отказывалась. – Я больше не буду так жить, Мидас.

– Ты – моя! – орет он и угрожающе делает шаг вперед.