– В два часа ночи? В ДВА ЧАСА НОЧИ?! Когда я сплю после охрененно тяжелого дня? Чертов эгоист! Как тебя вообще пустили на территорию госпиталя?

– Ну не злись, Маришка, – ничуть не раскаиваясь, попросил Кембритч. – Я на пару минуток.

– До завтра нельзя было отложить? – огрызнулась я. – Отвернись!

– Никак нельзя, – прошептал он хрипло. – Я очень соскучился.

Люк все-таки послушно отвернулся, и я выбралась из-под одеяла, нащупала длинную рубашку, набросила на себя. Страшно захотелось курить. Вот за что мне этот большой избалованный ребенок? Захотел – сделал, и плевать на все остальное.

Вышла из палатки, закурила. Он подошел сзади, обнял за талию, положил голову на плечо.

– Не злись, – прошептал в ухо.

– Люк, ты невозможен. Я почти не спала все это время, и только выдалась возможность – ты меня будишь. И я еще молчу о моей репутации среди коллег и пациентов после такого.

– Темно, – он потерся носом мне о затылок, коснулся его губами. – Твоя репутация в безопасности. А досыпать сейчас пойдешь. Я только хотел поздороваться. И пригласить тебя на свидание.

Мне хотелось смеяться и плакать одновременно. Точно, большой эгоистичный ребенок.

– Люк, мы находимся в разрушенном городе, в госпитале более десятка тяжелых пациентов и полторы сотни легких. Какое свидание? О чем ты?

– Мариша, – сказал он неожиданно тоскливо, будто у него кончились силы. Или будто вся тяжесть мира давила на него. – Пожалуйста, Маришка. Я сейчас уйду. Хоть недолго завтра побудь со мной.

Он стоял, уткнувшись лицом мне в чувствительное место между плечом и шеей, согревая мою кожу своим дыханием, и смиренно ждал ответа.

И я согласилась, конечно.

За беготней по пациентам и очень непростой повторной операцией мужчины со сложным повреждением органов брюшной полости я начисто забыла об обещанной вечерней встрече. И сдав смену, устало направилась в сторону жилой зоны полевого госпиталя – взять в палатке душевые принадлежности, помыться в общем помывочном блоке, а после поесть. Желудок требовательно заурчал, намекая, что надо бы изменить последовательность действий.

Однако в палатке меня ждал мой ночной кошмар – свеженький, элегантный и бодрый до отвращения.

– Как ты все-таки сюда попадаешь? – пробурчала я вместо приветствия, когда он поднялся навстречу с огромным букетом золотистых пышных цветов. Красиво. Но голова раскалывается, и ехать никуда не хочется.

– Договорился с градоправителем, он дал пропуск, – Люк приобнял меня, поцеловал в висок. Что-то уж слишком быстро я сдалась и подпустила его к себе. «Втрескалась, подруга?» – тоном психотерапевта спросил внутренний голос, и я фыркнула. Вот еще.