За всю свою жизнь Люк Кембритч никогда серьезно не болел. Были переломы, ушибы, сотрясения, ожоги, порезы – короче, полный набор, который собирает к двенадцати годам почти каждый мальчишка вне зависимости от его происхождения. Но банальные простуды и вирусы обходили виконта стороной.

Но в этот, воистину знаменательный первый раз, вирусы, видимо, решили отомстить ему за долгое уклонение и вдарили по полной. С температурой сорок сильно не побегаешь, особенно если ломит все тело, голова кружится, а сигаретный дым не имеет вкуса. И как же отвратительно валяться в постели, пялиться в телевизор с больной головой и быть совершенно беспомощным! Люк бы сбежал на работу, невзирая на болезнь и тем более на возможность заразить сослуживцев, но организм, словно подозревая, что хозяина обычным набором не возьмешь, удумал укладывать его в предобморочное состояние еще до того, как тот доходил до двери дома.

Безобразие прекратил семейный врач, доходчиво объяснивший «неугомонному мальчишке», что чем больше он дергается, тем дольше продлится болезнь, а если будет смирно лежать и не выплескивать разведенные порошки, а пить их, то на ноги встанет дней через пять. А если нет – заработает себе осложнения. «Неугомонного мальчишку» Люк врачу простил – все-таки дядьке было уже сильно за шестьдесят. И, скрипнув зубами, перестал бегать. Смирно лежал в постели, маялся от жара и бесился от собственной беспомощности.

Приглашенный виталист развел руками и сказал, что болезнь уже запущена и что, скорее всего, первые симптомы пациент перенес на ногах, так что теперь проще подождать выздоровления, чем тратить огромный магический резерв на выжигание заразы без гарантии, что в ослабевший, но не получивший иммунитета организм не залетит еще какая-нибудь бацилла. Этот план тоже провалился, и Люку ничего не оставалось, как ждать отступления болезни.

Через пять дней он действительно встал на ноги, ослабевший, но злой на задержку расследования до безумия. И вот в этом веселом состоянии виконту пришлось встречать отца. Папенька и так планировал зайти еще неделю назад, поэтому дальше тянуть Люк не стал.

Старший лорд Кембритч был мужчиной холеным, высоким, с благородной сединой на висках. Этакий вызывающий всеобщее доверие политик и дипломат. Он был коренным рудложцем, но его мать, инляндка, настояла, чтобы второму сыну дали инляндское имя. Старший брат умер, не оставив наследников, и титул перешел к лорду Джону. Он мог часами разглагольствовать о политике, заложив правую руку за отворот пиджака, но Люк помнил другое – многочасовые нотации о том, как должен вести себя настоящий аристократ, в редкие приезды отца в Инляндию. Его уничижительные реплики в адрес матери, которая была слишком робка, чтобы настоять на своем. Его постоянный шантаж: мамы – тем, что он заберет себе детей, Люка – тем, что увезет его от матери. Удовольствие от доминирования в мелочах – кресло должно стоять там, где он его поставил, даже если оно всем мешает, дети должны носить одежду только определенных цветов, а жена не подавать голос, пока ее не спросят. О нет, он не бил ее – для этого старший Кембритч был слишком хорошо воспитан. Он просто любил уничтожать супругу словами, без ругани.