– Помощь нужна, – объяснила Василина. – Ты старый, много видел…

Гепард утробно и довольно загудел.

– …расскажи мне, как от огня подзаряжаться. Может, мне как-то от тебя можно?

Гул прекратился, и огнедух озадаченно сел на ковер. Потыкал королеву носом, обернулся птицей, облетел вокруг нее. Снова опустился на пол большим котом.

– Огнюю не представлееенааа, – протянул он с явным удивлением. – Каааак?

– Тааак, – в тон ему грустно проговорила королева. – Как я должна быть представлена?

Огнедух задумался.

– Обряд, – прогудел он, – когда у наследника первый ус пробивается.

Василина невольно тронула себя над губой и засмеялась.

– Что за обряд?

– Может, он имеет в виду малую коронацию? – вмешалась Ангелина. – Тогда я пила огонь из чаши. Оно? Но я питаться от огня никогда не пробовала.

– Дааа, – зевнул огнедух. – Выпилааа огонь в созревааание – можешь пиииить и дальше. Малая коронаааация для одногооо наслееедника, чашааа дляаа всеееех детей короляааа.

– Странно, что на Совете никто упомянул про представление стихии, – проговорила королева.

– Кто знает, как это у других происходит, – откликнулась Ани, – может, у них нет такого обряда.

– У нас точно нет, – пророкотал Нории, – как только мы встаем на крыло и набираемся сил долететь высоко, сразу можем подпитываться от первородных ветров. Думаю, у берманов тоже с этим проблем нет, да и у всех двух- и трехипостасных. Родовая ипостась изначально восприимчива к своей стихии. А у вас устойчивой родовой формы нет, думаю, в этом причина появления обряда с чашей.

– В любом случае мне поздно проходить этот обряд, – расстроенно сказала Василина. – Что же делать?

– Охооотиться, – с удовольствием протянул огневик, потянулся и выпустил когти. – Кровь себе, крооовь огню в жертву, кровь пробууудит тебя, сможешь и о меня греееться. Или надо искааать первородный огонь.

Королева встретилась взглядом с сестрой, вздохнула.

– Собственно, почти ничего нового.

Ясница обиженно заурчал, и Василина успокаивающе погладила его по холке. Достала с полки пузырек с розовым маслом, вылила в блюдце – огнедух вылакал его, как молоко, еще раз потерся об Ангелину, о королеву и, сыто рассыпая искры, утек в камин.