– Какие планы на сегодня, Демьян?

– У тебя самый главный план – постараться сохранить разум во время оборота, – ответил он не поворачиваясь. – Не уверен, что получится, но попробуй. Просто думай об этом. Считай самовнушением.

– Слушай, – протянула принцесса, – а ты не мог бы меня в медвежьей ипостаси сфотографировать? Мне страшно интересно, как я выгляжу…

Кажется, он улыбнулся.

– Ты выглядишь как меховая медвежонка. Если случится чудо и постоишь на месте несколько секунд – сфотографирую. Или во сне. Вот только там не разглядишь ничего – ты нос прячешь под лапу.

Пол представила себя спящей и сама от себя умилилась.

– А может, я вообще не обернусь сегодня? – она с сомнением посмотрела на луну. – Я ничего не чувствую.

– Обернешься, – расстроил ее будущий муж. – Спать захочешь и обернешься. Не переживай, время еще есть. Сейчас поприветствуем гвардейскую часть, затем пообщаемся с журналистами и ужин. Мама очень хочет с тобой поговорить…

– Надеюсь, подарки закончились, – пробурчала Полли, жмурясь от вспышек фотокамер – машина замедляла ход, выезжая мимо журналистов к основанию скалы, – а то после кольчуги, которую почему-то назвали свадебной ночнушкой, я теперь боюсь бермонтских обычаев. Железного нижнего белья, например, которое ты по традиции должен разгрызть в первую брачную ночь.

Демьян засмеялся.

– Оно меня не остановит, Пол. Я тебя вытащу из любых доспехов.

– Уж надеюсь на это, – сказала она провоцирующим жарким шепотом – и он повернул голову, блеснул желтыми звериными глазами, и по спине сразу пробежал возбуждающий холодок. Тут же отвернулся – машина остановилась, – открыл дверь, вышел. Крики стали громче, и четвертая принцесса дома Рудлог поправила шубку, сделала несколько вздохов – что ни говори, а нервничала. Потом с улыбкой подала руку открывшему дверь уже с ее стороны Демьяну.

Фотокамеры вспыхивали почти непрерывно, с нарастающим треском щелчков, люди гудели и орали, а принцесса несколько минут улыбалась, махала и кивала своим будущим подданным, заполонившим темную северную площадь, чувствуя, как щиплет щеки морозец, моргая от вспышек и света фонарей и ощущая крепкую и теплую ладонь короля Бермонта на своей руке.

Гвардейские части выстроились во внешнем дворе замка, у высокой стены, за которой была пропасть – владения Демьяна возносились над городом метров на сто, не меньше. Поля, вспоминая, как кавалькада машин въезжала в огромные ворота у подножия скалы и нависающую над ними каменную громаду, с недоумением задавала себе вопрос: где была ее голова, когда она решилась карабкаться сюда? И ведь выбрала не эту сторону, где стена, и казармы, и склон более пологий, – нет, полезла сбоку, когда было темным-темно, чтобы никто не увидел, и преодолела и скальное основание, и всю стену замка до крыши. Решилась бы сейчас?