И самое главное: чем мог помешать он сам? Или эти случаи вообще не связаны?

Словно в ответ на его размышления зазвонил мобильный.

– Ваша светлость, – зазвучал в трубке деловитый голос Билли Пса, – приветствую вас.

– Да, Билли, – нетерпеливо откликнулся Кембритч. В кабинет зашел дворецкий, выставил на столик кофе, закрыл окно и удалился.

– Поспрашивал я то, о чем вы просили. Глухо, лорд Кембритч. Никто ни о чем не слышал, соколики ваши убиенные – залетные, с Севера. Мелочь какая-то. Могу сказать точно: из наших вас никто не заказывал. Ищите выше, в своих кругах. Или дальше. За границей.

– Мало за те деньги, что я плачу, Билли, – ровно произнес Люк. – Ищи еще.

– Хорошо, – прохладно согласился Билли. – Однако должен вам попенять, лорд Кембритч. От меня ушла Софи. Наутро после вашего посещения. Сказала, – тут он вздохнул с нервным раздражением, – что хочет начать новую жизнь. Я расстроен, ваша светлость. Сижу размышляю: не навестить ли ее, чтобы уговорить вернуться?

– Ты не на опасную дорогу ли встал, Билли? – проникновенно спросил герцог Дармоншир.

– Может быть, – печально согласился владелец мужского клуба, – но бизнес всегда рискован, мой дорогой друг. Инвестиции должны окупать себя, а в Софи я вложил много. Что скажете?

– Сколько, Билли? – поинтересовался Люк.

– Вы так плохо обо мне думаете, ваша светлость, – пожаловался Пес.

– Сколько? – нетерпеливо повторил Кембритч и с удовольствием глотнул кофе. – Не кокетничай, Билли. Это работа твоих девочек.

– Что мне деньги, Дармоншир, – скромно ответил Доггерти. – Тут дело такое. Вы у меня машину увели, понимаете? Буквально на час мы с вами разминулись. Отдадите мне «Колибри» – и Софи будет свободна.

Люк скрипнул зубами. Машиной он еще не наигрался.

– Ее на тебя переоформят, Уильям, – сказал он сухо. – И не дай боги ты ее разобьешь или оцарапаешь.

Судьба у него такая, что ли, отдавать машины за женщин?

Доггерти тихо засмеялся, закашлялся в трубку.

– Серьезно, лорд Кембритч? Готовы отдать ее мне за старую шлюху?

– Опять кокетничаешь, Пес? – хрипло поинтересовался Люк.

– Любопытствую, – покаянно признался владелец «Поло». Впрочем, его интонациям не следовало верить – так может ласкаться хорек, прежде чем впиться в лицо. – Люблю удивляться, знаешь ли. Так мало вокруг добрых людей. – Теперь его голос звучал сокрушенно – ну чисто священник, плачущийся о несовершенстве бытия.