Я с кислым видом посмотрела на себя в зеркало. Мало того, что проспала все на свете, так еще и опухшая, помятая, и тело вялое, как поникшая переваренная спаржа. И, похоже, бдение с сигаретами у открытого окна не прошло даром: горло саднило, в груди хрипело, нос был забит, да и глаза блестели как-то лихорадочно, так что, похоже, поднималась температура.

Часы, как свидетельство моей праздности, укоризненно показывали половину третьего дня. Неудивительно, конечно – заснула я после шести, – но первый раз такое было, чтобы меня не смогли поднять ни будильник, ни горничная. Я просыпалась поутру дважды. В первый раз рядом ворочался Мартин – у него непрерывно звонил телефон, – затем ответил, и тон мага из раздраженного постепенно становился почтительным.

– Девочка моя, – он чмокнул меня в макушку, но я только плотнее запахнулась в одеяло, – меня срочно жаждет видеть его величество Гюнтер, и я, как верноподданный, обязан поменять твою теплую постель на созерцание монаршего лица.

– Угу, – простонала я и снова провалилась в сон.

Во второй раз меня пыталась поднять горничная. Я даже выпила чай – она накрыла поздний завтрак. Но поесть не смогла – расчихалась, затребовала салфеток и капли в нос и свалилась на кровать, уплывая в сон. Мария, кажется, говорила, что я обязана присутствовать на посещении раненых и прощальном обеде, но в итоге махнула рукой, попросила разрешения сказать о моем недомогании и ушла.

Раненый меня интересовал только один, но идти с вирусом в лазарет – это надо быть совсем безмозглой. Хотя… можно ведь надеть маску и не заходить в палату, просто убедиться, что он жив.

«Да что с ним сделается, если его Луциус держит».

Накрывающая обед в гостиной Мария сообщила, что семья и гости уже отобедали, а монархов проводили со всеми почестями. Так что наш большой бедлам снова возвращался в состояние маленького и привычного фамильного бедламчика.

– Мария, – попросила я, – после обеда вызови ко мне виталиста и найди медицинскую маску.

Моя горничная – замечательная женщина. Кажется, даже если бы я попросила ее достать мне зуб глубоководной рыбы или личный гонг Его Священства, она бы отреагировала на это таким же каменным лицом и коротким кивком. Мне уже некоторое время казалось, что она подозревает о периодическом пребывании в моей спальне лохматого блакорийца. Во всяком случае, на его шевелюру в прошлый чинный визит, когда мы попивали чай в гостиной, она покосилась с выражением ученика, решившего сложную задачку.

Вяло перекусив супом, я выслушала виталиста: он попытался выжечь вирус, но только ускорил течение болезни – видимо, зараза вцепилась крепко, и проще было переболеть, чем тратить на исцеление большой резерв. Лейб-виталист вызвал врача, и они вдвоем развели вокруг раздражающую суету, закончившуюся выпиской лекарств, которые я и сама знала, и строгим пожеланием не перенапрягаться, лежать в постели и честно отболеть несколько дней.