– Тебе уже пора избавиться от иллюзий и ложных надежд! – теряя терпение, повысил голос Егорша. – Твоя мать – чудовище, и это уже не изменить! И чем раньше ты смиришься с этой мыслью, тем больше у тебя будет шансов выжить! Она умна и хитра, и обвела нас обоих вокруг пальца, но больше ей это не удастся.

– Почему ты на меня кричишь?

– Потому что я просто удивляюсь, глядя на тебя! Я понимаю, как тебе больно, но ты снова и снова цепляешься за несбыточную надежду, что мать тебя любит. То, как она поступила, – чудовищно, но тебе этого недостаточно! Что должно случиться, чтобы у тебя наконец открылись глаза и сработал инстинкт самосохранения?

Энджи, всхлипнув, упала лицом на подушку и разрыдалась. Глядя на ее вздрагивающие плечи, Егорше стало стыдно. Обхватив девушку сзади, он прижал ее к себе:

– Прости меня, прости. Я не хотел тебе сделать еще больнее, но ты не можешь больше отворачиваться от правды. Теперь тебе нужно думать не только о себе, но и о ребенке, которого ты носишь. Нашем с тобою ребенке. Неужели ты позволишь матери протянуть к нему хищные руки? Думаешь, она пожалеет малыша?

– И что нам делать?

– Я думаю, нам нужно уехать отсюда.

– И когда? – подняла на него глаза Энджи.

– Как можно скорее, но сначала нужно отправить душу Игоря к праотцам.

– А мама? – дрожащим голосом спросила она.

– Что «мама»?

– Ты предлагаешь оставить ее здесь?

– Неужели после всего того, что она сделала, ты хочешь взять ее с собой? – искренне удивился Егорша.

– Нет, наверное, – помотала она головой. – Но оставлять старую женщину одну в лесу тоже как-то бесчеловечно.

– Знаешь, что я тебе скажу? – снова начал сердиться Егорша. – Как говорят в народе: собаке – собачья смерть. Извини, но я бы задушил эту гадину собственными руками!

Эеджи подскочила, как черт из табакерки.

– Не смей так говорить о моей матери! – сверкая глазами, выкрикнула она.

Егорша изумленно застыл, с трудом сдерживая поток гневных и грубых слов, готовых сорваться с языка. Он не мог понять такой необъяснимой, самоуничтожающей любви к матери, которая, не задумываясь, готова в угоду своим грязным амбициям лишить жизни не только родную дочь, но и нерожденную внучку.

– Ладно, давай пока закроем эту тему, вернемся к этому позже, – тяжело вздохнул он. – Сейчас первым делом нам нужно избавиться от кольца. Или у тебя по этому поводу тоже есть свое мнение?

Голос Егорши звучал холодно и отстраненно, а в интонации была слышна чуть ли не издевка.