Энджи открыла было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Егорша приободрился:

– Милая, ты же знаешь, как я тебя люблю! Для меня нет ничего важнее, чем ты и наш малыш!

– Хорошо, – прервала его Энджи, – если вы оба мне пообещаете, что пальцем не тронете мою мать, я уничтожу кольцо.

Егорша и Федор переглянулись.

– Да я к ней близко не подойду, глаза бы мои ее больше не видели, – с готовностью ответил здоровяк.

Девушка перевела вопрошающий взгляд на его приятеля.

– Хорошо, – кивнул тот. – Я обещаю, что не трону твою мать, если… если она не будет представлять для тебя непосредственной угрозы.

Вникнув в смысл его фразы, Энджи, поколебавшись, все-таки кивнула, согласившись.

– Ты, Егор, должен мне еще кое-что пообещать, – сказала она.

– Что же? – совсем без энтузиазма спросил он.

Энджи вскинула на него серьезный, почти суровый взгляд:

– Ты должен пообещать, что, пока моя мама жива, мы не бросим ее здесь одну. Если ты меня любишь так, как говоришь, то не заставишь меня оставить ее здесь умирать с голоду. Как я буду с этим жить?

Егорша растерянно молчал, Энджи и Федор не спускали с него глаз, ожидая его решения.

– Ты хочешь, чтобы мы вернулись к ней в дом, где она снова будет поить нас своими зельями? – заиграл он желваками. – А потом, когда ты родишь, она наконец сможет сотворить заклятие трех ведьм и убить и тебя, и нашего ребенка, чтобы стать всемогущей ведьмой? Ты об этом меня просишь?

– Я могу сама заниматься приготовлением еды, – ответила она, – тогда никто не сможет добавить нам что-нибудь в пищу.

– И ты действительно в это веришь? – горько усмехнулся он. – В талантах и изобретательности твоей матери я ничуть не сомневаюсь, так что уверен, что она найдет способ подсыпать нам отраву. Если только одолжить у Федора волчью клетку и посадить ее туда.

Энджи вскинула подбородок:

– Я бы тебя попросила умерить свое остроумие, когда ты говоришь о моей матери. Если ты так боишься, то мы можем пожить у Федора, – обернулась она к тому, – Ведь ты не против?

– Конечно, нет, – оторопело кивнул он. – После всего того, что мы вместе пережили, мой дом – ваш дом. Живите сколько хотите.

– Спасибо, Федя, – голос Энджи немного потеплел, и она обернулась к Егорше: – Мы будем в безопасности и сможем ее навещать и помогать с продуктами. Чем не выход?