Свекровь осматривала всё по-хозяйски, прицельно вглядывалась, явно желая поскорее закончить с формальностями и войти в дом, чтобы осмотреть каждый уголок и выбрать себе лучшие покои. Алчность читалась в каждом её движении — видимо, возвращаться в тёмный, сырой особняк со старой, простой мебелью, скрипящими холодными полами, закрытыми окнами и непроходимой грязью за дверями ей было совсем не по душе.

— Миледи д'Арлейн невиновна! Её муж никогда даже не бывал в Синей Трясине, зачем бы ей понадобилась эта настойка! — внезапно из-за спин храмовников выступил Кири — рослый, крепкий, охваченный негодованием. Он попытался оттеснить храмовников от меня, но двое других схватили его, силой оттаскивая прочь.

Даже им удерживать его давалось непросто.

— Вы же знаете, миледи Талира даже из тех пластин постоянно жертвовала храму! — в голосе юноши звучало отчаяние, а глаза блестели от слёз. — Миледи делает всё для людей, за те пластины её уже почти искалечили, избили так, что она не могла подняться, только за то, что пыталась помочь людям! У миледи нет ни единого украшения, ни платья из дома барона, а теперь мамаша её мужа, который и пальцем не пошевелил ради нашей хозяйки, приходит и пытается отнять Синюю Трясину, которую миледи строила, сама, своими руками, столько времени!

С каждым его словом я чувствовала себя всё более уязвимой. В груди разлилось обжигающее, щемящее чувство; комок в горле мешал дышать, и я поняла, что мои глаза наполняются слезами.

— Да! Мы никогда не видели милорда, даже его посланники приезжали сюда от силы два раза. Ни разу он не передал даже медяка! Миледи и Яра в первые дни спали на полу, на лежаках из сена, как простолюдинки, сами готовили и разводили костры, — вперед вышел совсем старенький Германн. — Зачем бы ей эта настойка, у миледи и времени нет смотреть на мужчин.

Вокруг зазвучали и другие голоса, защищавшие меня. Жители Синей Трясины один за другим подтягивались к внутреннему двору. Невыносимое жжение в груди перешло на всё тело, и я не выдержала — расплакалась от благодарности, склонив голову, чтобы не показывать своих слёз. Перед глазами болталась светлая косичка с красной лентой. Мои люди... Наши земли окружены баронством, родственники жителей Синей Трясины живут на землях Кайроса; они знали, что могли навлечь на себя гнев д'Арлейнов, но всё равно защищали меня.

Всё будет хорошо. Как мне дать им понять это? Не надо так рваться, Кири, всё будет хорошо.

Тем временем на площади перед поместьем начала собираться толпа — торговцы и проезжие, решившие взглянуть, что же заставило храмовников появиться здесь в таком количестве.