— Прости меня, птичка. Ты бы первая возненавидела меня, если бы я не сделал этого. Кто бы тогда поверил, что эти достижения принадлежат тебе? Все бы говорили, что Синяя Трясина построена с поддержки герцога Дрейгорна.

Он был прав. Треклятый Урго, он был прав! Но почему он не мог сказать мне об этом заранее? Почему не объяснил, что его поведение — лишь маска? Это ранило меня. Каждый день в Синей Трясине, когда я смотрела на него, вспоминая его прикосновения, его слова, его поцелуи, а он, казалось, полностью забыл о моём существовании.

Исключением была та единственная драка с Кайросом.

— Не хочешь прощать? — он придвинулся ближе, желая поцеловать меня, но я отвернулась, невольно отвечая на его вопрос. Сердце билось как безумное. Мы были одни, почти обнажённые, в замке Его Светлости, в комнате, которая, казалось, была лучшей в этом замке.

Здесь даже были стеклянные окна — купленные в Синей Трясине через каких-то посредников.

— Талира… — его голос стал шёпотом, но, увидев, что я не поворачиваюсь, он силой развернул моё лицо к себе. Мужские губы коснулись моих — мягко, глубоко, нежно. — Мысль о том, что ты принадлежишь другому, убивает меня…

Большая, шершавая ладонь вновь легла на мои ягодицы.

А я…

Зло ответила на его поцелуй, срывая на нём всю свою обиду и накопившиеся нервы.

Теоден Дрейгорн хмыкнул — довольный, возбуждённый — и вернул мне поцелуй с такой же страстью.

— Скажи, что ты моя. Назови меня по имени, — умолял он между поцелуями, поглаживая мои рёбра, вызывая табун мурашек.

Невольно тихо простонала, и он воспользовался этим, чтобы спустить тонкую рубашку с моего плеча, слегка порвав ткань — от этого моя небольшая левая грудь оказалась полностью обнажённой.

Глухо выдохнув, он впился в неё губами, обхватывая вершину языком, вызывая у меня жалкий, хриплый всхлип.

— Скажи, Талира. Назови меня по имени. «Тео»!

Я почти не слышала его слов, вцепившись в его голову, которая оказалась на уровне моей груди. Едва справлялась с дыханием.

— Скажи это!

— Тео…

От этого слова он будто обезумел. В мгновение он стянул с себя брэ, мою разорванную сорочку опустил до талии и приподнял с другой стороны. Его движения были резкими, нервными, будто он не хотел терять ни единой секунды.

Момент, когда мы соприкоснулись обнаженными телами был словно удар молнии. Его рука крепко держала меня за затылок, он пытался управлять мной, но я не поддавалась — сама тянулась к его шее, подбородку, целовала, когда удавалось. Агрессивно, настойчиво. Боролась за главенство каждый раз, когда наши губы встречались.