Райлен не врал — он и правда посвятил мне всю ночь. Назвать саму себя опытной я бы никак не смогла, и признаться, эти долгие часы стали для меня настоящим открытием.
Трудно поверить, что мужчина может знать женское тело настолько хорошо.
Трудно поверить, что женское тело может так откликаться, так гореть.
В первый раз Райлен довёл меня до разрядки пальцами, как и во второй, а в третий — языком, вылизывая меня так, будто я была чёртовым яблоком, покрытым мёдом. И каждый раз, доводя меня до предела, он смотрел в мои глаза, словно отчаянно желая вновь и вновь убеждаться, что мне хорошо. Он позволял себе пошлости, запрещал закрывать глаза в моменты разрядки, просил смотреть на него, повторял, насколько сумасшедшее у меня лицо и тело, так, что если бы он даже хотел отвести взгляд — не смог бы.
Своё собственное удовольствие, похоже, вообще его не интересовало, и я даже засомневалась, дойдёт ли у нас до главного.
Но я ошиблась.
Стоило ему убедиться, что я расслабилась, совсем размякла, перестала соображать, как Райлен взялся за меня всерьёз. Ярл оказался настолько неумолимым и беспощадным, да и требовательным, что в какой-то момент я вообще засомневалась, выдержу ли я подобные «тренировки».
Отдельно меня добивал контраст — его яростные, почти непрекращающиеся безумные движения, постоянные комплименты на грани пошлости и нежнейшие прикосновения губ, что, казалось, побывали на каждом сантиметре моей кожи.
В итоге я просто отключилась — настолько уставшим и обласканным было моё тело. Но мой сон не продлился долго. Буквально через час Райлен вновь разбудил меня горячими поцелуями по всему телу. Он сказал, что если бы я не проснулась, он мог бы провести за этим занятием всю ночь. Но раз уж я проснулась…
Утро застаёт меня совершенно неожиданно. Я резко просыпаюсь, сразу же садясь, растерянно осматривая огромную спальню Райлена, который, кажется, вообще не спал.
Мужчина лежит на боку, медленно, изучающе проводя пальцем по моему телу — там, где волосы спадают на плечо.
— Доброе утро, соня, — улыбнувшись, шепчет он, и я наконец вспоминаю. Зачем я сюда пришла.
— Доброе, — хрипло отвечаю я, протягивая руку к своему ошейнику. — Теперь ты освободишь меня?
***