–
– Уничтожу, – яростно прошипела девушка, совсем как ее надсмотрщик, и резко выдохнула.
А потом наступила тьма.
Холод отступал очень медленно, оставляя пустоту и усталость. Просыпаться не хотелось, приходить в сознание – тем более. Провести всю жизнь в темноте и пустоте? Отлично! Если бы только эта темнота не была такой холодной.
По телу Лиры прошла крупная дрожь. Проклятье! Когда же, наконец, потеплеет. Девушка едва слышно застонала.
Глаза открылись лишь с третьей попытки, а зрение вернулось вообще минут через пять.
Адептка со стоном повертела головой и осмотрелась: выжженная и потрескавшаяся, покрытая серым пеплом земля почти не отличалась от такого же серого, тяжелого неба. Даже горизонт едва различим из-за отсутствия разницы. Никаких признаков растительности или живности, лишь горы да низины, покрытые не то пеплом, не то горелой землей.
Тело было словно заковано в цемент усталости – девушке не удалось даже руку поднять, не то что встать. Так она и осталась сидеть на земле, прислонившись спиной к чертовски холодному дереву. Спину свело судорогой, а вот лопатки горели огнем.
Девушка еще раз огляделась и на этот раз заприметила вдалеке небольшие темные домики, между которыми сновали какие-то тени. Адептка поморгала, но видение не исчезло: наоборот, возле домиков появились маленькие лужайки с заборами и очень высокие деревья. Теней стало больше.
Девушку обуяло очень странное чувство: ей не было любопытно и совсем не хотелось выяснять, что это за город, но ее словно магнитом туда тянуло. Если бы она, конечно, могла встать. Холод ушел, страх перерос в безразличие. Захотелось прямо здесь свернуться калачиком и уснуть. Или присоединиться к теням, безмолвным и безразличным; отрешиться от всего, что находилось там, в подлунном мире. И больше туда не возвращаться. Там слишком шумно, много излишней суеты и треволнений. Учеба, друзья, поиски семьи – все это так неважно по сравнению со здешними тишиной и покоем.
Левая рука дернулась, словно от ожога. Лира удивленно глянула: вокруг ее запястья вилась сверкающая серебристая с синими вкраплениями нить. Что-то знакомое защемило в сердце, но стоило ей отвести взгляд от запястья, как она вновь забыла, кто она и что делает в этом странном месте.
Лира опять подняла глаза и удивилась бы, не будь она такой измотанной. За время, что она отвлеклась на нить, город не просто приблизился, но и окружил ее. И стало понятно: то вовсе не домики возвышаются над пеплом, а самые настоящие надгробные плиты, а заборы – не что иное, как ограда вокруг каждого памятника. А вот тени не изменились: серые, безликие, степенно проплывающие мимо могил, они наконец остановились и повернулись к ней. Правда, сложно было сказать, на нее они смотрят или просто любуются местностью, по крайней мере, ближе, чем на десять шагов, они не подходили.