- Это разумный вид? – спросил Джим у Малина.

- По виду и действиям – совершенно безумный, - вздохнул Малин. – По организации и вооружению – увы, нет. Но Элфрик прав, это что-то особое.

- Какой-то особый замысел создателей игры? – спросил Джим. – Или тоже последствия появления уродов?

- Не знаю, - замотал головой Малин. – Есть еще один вариант, кстати. Ну, кроме больной фантазии игроделов и оживших ночных кошмаров. Уроды вторгались не только в нашу игру, но и в другие игры. И кое-где захватывали пленных. Так вот это они. Я как-то беседовал с одним игроком, он сказал, что, конечно, Extensio – самая грандиозная игра из тех, в которые он заходил, но есть и вовсе безумные проекты. К примеру, есть игры, в которых все персонажи – свиньи. Но они ходят на задних лапах или ногах, носят одежду. Как тебе это? Вот уж точно, не гоминиды!

- А кто же в карстовых пещерах? – уточнил Джим.

- Не свиньи, - прошептал Малин. – Со свиньями я разобрался бы уж как-нибудь.

- Тебе же сказали, - выпятил грудь Элфрик. – Пещерные гоблины. Ну, мы едем или нет?

- Едем, - сказал Джим.

***

Уже через полчаса монотонное чередование ламп дежурного освещения, что появлялись и уплывали за спину справа и слева в широком тоннеле, в котором когда-то могли проноситься мимо друг друга поезда, сморило гоблина, и Элфрик засопел. Дрезина шла чуть слышно, поэтому Малин поначалу принял легкое всхрапывание гоблина за пробой в муфтах тормозной системы и даже с тревогой постучал по датчикам на простенькой панели управления, но потом обернулся и успокоился. Джим смотрел на спящего Элфрика, на обычный топор с кожаной петлей на рукояти у него за поясом, на простенькую кирасу, которая, конечно же, была гоблину велика, и думал, что если что-то случится с этим смешным спутником, то он себе этого не простит. Тут же пришла мысль, что что-то случиться может и с самим Джимом, но он отмахнулся от нее и стал думать о том, что он сделает, когда все-таки отыщет Эмили. Из всех вариантов собственного поведения Джим почему-то ясно мог представить только один – он видит девушку, понимает, что это Эмили Уайт, и замирает от непреодолимого столбняка. Дальше придумать ничего не получалось.

Через полтора часа впереди показалась ярко-освещенная станция, украшенная малахитовыми колоннами и сводами, где каждая деталь декора была обрамлена медными вставками. Малин слегка притормозил, проехал станцию на малой скорости, отсалютовав какому-то гномьему построению на перроне, затеи вовсе остановился уже за пределами станции у сияющих серебром ворот, переговорил с дозорными и вновь уселся на место машиниста маленького средства передвижения. Ворота остались за спиной, лампы начали вновь чередоваться, Элфрик так и не проснулся, хотя и перестал храпеть, наверное потому, что сунул в рот и принялся сосать палец, а у Малина как будто напряглись плечи.