В преддверии вечера, когда небо еще оставалось ясным, но слегка изменило цвет из-за клонящегося горизонту солнца, поезд начал замедляться, пока не остановился возле какого-то временного, устроенного из ошкуренных бревен и перекрытого серыми досками перрона, но не для того, чтобы кого-то высадить или посадить, а для того, чтобы пропустить другой поезд. Джим расслышал далекий гудок, думал уже выйти в коридор, чтобы рассмотреть виды и с другой стороны экспресса, но заметил, что снаружи, сразу за временным перроном проложен еще один путь. Вероятно, их экспресс перешел на встречный путь, или их просто стало больше как раз в этом месте, надо было все же выйти в коридор, возможно, они остановились на каком-то разъезде, но сначала следовало все-таки получше осмотреться и с этой стороны.

Джим опустил стекло, выглянул, убедился, что перрон короток, захватывает всего три вагона, и никакого перехода над путями нет, тем более, что у открытой двери вагона уже прохаживался проводник, который, увидев Джима, замотал головой, мол, стоянка будет недолгой, и вдруг снова услышал гудок и различил шум поезда. Тот явно замедлял ход и не стремился навстречу восточному экспрессу, а догонял его.

«Кто-то опоздал и сейчас пересядет на этом перроне в наш или соседний вагон», - решил Джим, но поезд не остановился. Он только замедлил ход и неспешно пополз мимо перрона и вставшего экспресса сначала попыхивающим паром иссиня черным паровозом с выкрашенными в алый и белый цвета отдельными деталями, затем таким же раскрашенным тендером, и уже после этого один за другим вагонами товарняка. Джим еще издали сквозь перестук колес услышал какие-то крики и вопли, заметил, что двери одного из вагонов сдвинуты и в них куражатся какие-то люди или в лохмотьях, или просто в непрезентабельной одежде. В руках у них были топоры или пики, которыми они размахивали в вагонном проеме, но когда это вагон почти поравнялся с вагоном Джима, он замер. Среди этих оборванцев стоял, ухмыляясь во всю свою отмеченную пятном рожу, Родик. Увидев открытое окно, разбойник восторженно заорал и тут же швырнул в Джима что-то завернутое в красное тряпье. Вслед за этим в сторону экспресса полетели пустые бутылки, разбиваясь о стены вагона. Красное влетело в окно купе и громыхнуло о выходную дверь чуть ниже зеркала.

- Это неслыханно! – завопил на перроне под хохот негодяев проводник Норман. - Я буду жаловаться начальнику поезда! Что это творится? У кого было открыто окно? Это одиннадцатое купе? Вы не пострадали, господин барон? Вы слышите меня?