- Я подумаю, - кивнул Джим. – Сам играть не буду, но, возможно, посижу с вами.

- Отлично, - обрадовался майор. – Но для игры все одно четвертый будет нужен, так что я пойду перекинусь словом со старшим Бенемом, вроде познакомились на обеде. Мистер Бенем! Лестер!

Майор сорвался с места и поспешил к столу, из-за которого поднималась семейная пара с сочной дочкой, оставляя в одиночестве толстяка, а Джим принялся осматривать вагон, думая о том, что, возможно, Малин просто потерял свой колпак на берегу, когда возвращался через трубу вместе с Элфриком к лодке. Но нельзя было исключать, что он находится в том самом вагоне, в дверях которого стоял, оскалив пасть, людоед Родик. Или один, или вместе с Элфриком. И что Джим может сделать? Ничего.

За большими панорамными окнами вагона-ресторана улетала во тьму пустота, небо было тоже черным, наверное, клубилось невидимыми облаками, но ресторан, как понял Джим, один из нескольких в это поезде, оставался царством уюта и благодушия. Он был оформлен в три цвета. Все детали, подлокотники и поручни сидений, оконные рамы, вентиляционные решетки и оковки светильников были выполнены из бронзы и отсвечивали именно бронзой, а не пластиковой подделкой под нее. Цвет и фактура сидений, а так же стенных панелей и потолочного декора с изысканной резьбой свидетельствовали об использовании красного дерева, и красная ковровая дорожка только подчеркивала это сходство. Плафоны же светильников, выстроившихся по потолку в два безупречных ряда, а так же скатерти на двух рядах столов и салфетки на них же в бронзовых фужерах – были белоснежно белыми. К счастью, книжечки меню с фотографиями блюд недвусмысленно намекали, что кухня вагона ресторана не ограничивается этими тремя цветами. Боже мой, а ведь все это время в ресторане звучала и музыка. Или она была негромкой, или майор заглушал ее своими рассказами. Отчего она так прихватывает за сердце?

Джим остановил официанта:

- Простите, а что это звучит?

- Кто поет не знаю, какая-то забытая певица, а песня называется «Лунная река». Тоже весьма старая, но, согласитесь, очаровательная. Господин Бредли заказал ее. Вон они с супругой за шестым столиком.

Джим посмотрел в ту сторону, в которую показал официант и кивнул, поднявшему бокал с красным вином статному мужчин со спокойным лицом. Вот с кем можно было бы сыграть в карты или просто поговорить о чем-то. Сидевшая перед господином Бредли женщина обернулась, и Джим не смог не встать и не поклониться ей, настолько она была мила. Джиму даже захотелось немедленно извлечь из ножен фотографию Эмили, но не сделал этого, а продолжил осматривать вагон.