Она перевязывала ему ноги.

Эмили.

Эмили перевязывала ему ноги.

Он лежал на молодой траве, а она перевязывала ему ноги.

Обмывала их в ручье, который бежал тут же, и заматывала бинтами.

Разрывала зубами пакеты, вытаскивала бинты, складывала их, капала на них какое-то средство, прикладывала к пяткам и осторожно перематывала.

- Привет, - сказал он, чувствуя, как сердце останавливается у него в груди.

- Привет, - просто ответила она.

Нет. Это не был голос Патрокла. Это был ее голос.

- Из-за чего этот желтоволосый докопался до моих пяток? – спросил Джим.

- Думал, что это тебя убьет, - ответила она.

- Разворотить пятки, чтобы убить? – усомнился он.

- Просто ты не знаешь этого мифа, - объяснила она. – Парис убил Ахилла, выстрелив ему стрелой в пятку. Якобы это было единственное уязвимое место на его теле. Тут в мифах разноголосица, но вроде бы по основной версии его мать окунала сына в воды реки Стикс и держала его за пятку. Пятка и стала уязвимым местом. И Парис, укрепляемый волей златокудрого Аполлона, использовал эту уязвимость. Вот только у тебя этой уязвимости нет. Мама вычистила из твоей загрузки все об этой части тела. Более того, подправила и сам миф. По твоей действующей легенде ты остался неуязвимым и вечным. А та трансформация, которую привнесли в Extensio уроды, реализует все проекции.

- Оказывается, у меня были привилегии, - понял Джим, пытаясь поймать взгляд Эмили. И он поймал его. Она посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

- Ты видел ее?

- Что?

Он понял, что она спросила что-то даже не по движению губ. Только по вопросу, повисшему в ее глазах. Словно все его чувства на миг изменили ему. Кроме зрения.

- Ты видел ее?

- Кэрол? – переспросил Джим. – Да.

- Что она сказала?