– Жаль будет, если ты сожжешь такую красоту. Созерцай природу, слушай шелест листьев и пение птиц. Запоминай вызываемые этим эмоции. И вспоминай их, когда не сможешь сдерживать свое пламя.

Мы прогулялись по саду, послушали, как бежит ручей, и понаблюдали за насекомыми и птицами.

– Возможно, ты думаешь, что растения, насекомые и животные не имеют большого значения и что не случится ничего страшного, если некоторых из них уничтожить, – говорил Вэйдун. – Отчасти это правда. Мы рвем растения и убиваем животных, чтобы их съесть. К катастрофе это не привело. Это вопрос нашего выживания. Но когда дело доходит до бессмысленного, ничем не обусловленного уничтожения, это поворот не на ту дорожку. Все мы часть природы, из нее вышли и в нее же вернемся. Не будешь ценить то, что тебя окружает, – не будешь ценить и чужие жизни.

Я удивленно посмотрела на Вэйдуна. Похоже, сегодня он задался целью выбить меня из равновесия. Слова красивые, да только что-то меня в них смутило. Через некоторое время я поняла, что именно.

– Ценить чужие жизни? – переспросила я. – Ты говоришь о том, что бессмысленное уничтожение – это плохо, хотя сам несколько дней назад приказал уничтожить всю алтан-газарскую делегацию, кроме Тугана и генерала Шенера. Самые опасные люди остались живы, но от простых слуг и солдат ты приказал избавиться.

Вэйдун повернулся ко мне боком и уставился на ручей. На его лице залегли тени, а челюсти напряглись, будто он едва сдерживался.

– Да, – после некоторого молчания ответил он, – всё верно. Я знаю, о чем говорю, – чужую жизнь не вернешь. Ты не должна брать с меня пример. Ты должна стать лучше. Как я сказал, люди, которым духи даруют силы, часто воображают себя героями, высшими существами, едва ли не богами. Но на самом деле это не так. Мы не выше и не важнее других. Мы по-прежнему остаемся людьми, только ответственности у нас становится больше. Именно поэтому я закрыл Мофа. Именно поэтому я считаю, что правители государств не должны обладать способностями, ведь рано или поздно они используют их во вред людям. Твой дядя – отличный пример. Я сам – отличный пример.

Я молчала. Он говорил с такой болью и безысходностью, что обвинять его в лицемерии сразу расхотелось. За такие мысли мне даже стало стыдно.

– Я и не должен был становиться правителем, – продолжал он. – Это Мэй готовили к этому, чтобы унаследовать трон, а меня – нет. Так сложилось из-за того, что я получил способности. Мэй собирались короновать, когда нам исполнится по двадцать пять, но внезапная смерть отца изменила все наши планы. Мэй испугалась занимать трон, она решила, что не справится, поэтому сбежала и долгое время жила за пределами столицы. Я стал императором только потому, что у меня не было выбора. Но теперь время Мэй пришло. Стране нужен тот, кто понимает, что делать.