Одевшись потеплее, Огнеслава, в сопровождении боярынь и боярышень, отправилась прогуляться в саду. Она соскучилась по теплу и ласковому солнцу. Но наступление весны принесло двоякие чувства. С одной стороны это радость от пробуждения земли, но с другой, чем теплее будет становиться, тем ближе время, когда очистятся реки, высохнут дороги, а значит, появится возможность собрать войско и выступить. Кроме того, до равноденствия оставались считанные дни. В прошлый раз она была занята подготовкой к свадьбе, да и не знала ничего особо, чтобы волноваться из-за жертвоприношения. Но теперь, осознавая всю важность события, не могла не думать об этом.

За прошедшие месяцы, она сильно отдалилась от окружающих. Словно невидимая пропасть отделяла теперь её не только от свиты, но даже и от верной Забавы. Помощница искренне радовалась всему происходящему, а любые тревоги Огнеславы относила к особенностям отяжелевшей молодухи. «У вас, княгинюшка, и раньше слезы да радость сменяли друг друга по нескольку раз на дню, а нынче и подавно!» — поясняла Забава, отмахиваясь. После подобных слов пропадало любое желание поговорить по душам. С Гораном же их теперь разделял не только свет дня, но и её излишне капризное тело. Как бы молодая княгиня не бодрилась, ей постоянно хотелось спать. Иногда она засыпала даже днем, что уж говорить о ночи. Всякий раз, отправляясь вечером в Черный дворец, она обещала себе, что сегодня-то, она обязательно не заснет до утра. И, к своему стыду, не выдерживала даже нескольких часов, засыпая то на мужниных руках, то сидя над книгой. Стоило лишь ненадолго обрести покой и умиротворение, как сон смыкал веки.

Её мир будто сжался до размеров маленького огонька, что грел изнутри. С ним только она и чувствовала сейчас постоянную нерушимую связь. Озорной огонек научился отвечать на вопросы матери. Если ему что-то нравилось или хотел напомнить о себе, он разгорался жарче, если был недоволен, остывал, будто тлея, а подбадривая нежно согревал. Он постоянно требовал к себе внимания и Огнеслава никогда ему не отказывала. Горан относился с пониманием, ничего не желая, лишь наблюдая за ними со стороны.

Жизнь в обоих дворцах шла обычным порядком. Аскольд занимался подготовкой войска, то и дело отлучался на границу, проверял крепости в городах и почти не виделся с молодой княгиней. Если доводилось столкнуться, то был отстраненно вежлив, почти не говорил. Шутливые и колкие речи исчезли, уступив место хмурой сдержанности. Иногда Огнеслава думала, что его подозрения никуда не делись, просто он по обыкновению спрятал их где-то глубоко внутри, но не решалась сказать об этом даже Горану.