— Платок. Возьмите платок, государыня! — суетились вокруг женщины.

Огнеслава приложила к руке, поданный кем-то, платок, а после взглянула на руки Беляны. Ладони боярышни пострадали гораздо сильнее, на них места живого не было, словно то не кошка была, а дикий зверь.

— Боги покровители, — ахнула княгиня, не задумываясь, приложила платок к её рукам. — Вот, возьми, пожалуйста.

— К лекарю! Скорее к лекарю! — торопили боярыни, обступая Огнеславу.

Суетливая толпа завертелась вокруг княгини водоворотом, увлекая её прочь. Про Беляну, как будто, все забыли. Она так и стояла, сжимая поданный платок в руках, глядя вслед. Убедившись, что осталась одна, боярышня опустила взгляд на ткань. Она держала её бережно, чтобы не испачкать. Несколько капелек крови отпечатались на белоснежной ткани. Эта кровь была не её.

Почувствовав чье-то присутствие, Беляна вскинула очи и столкнулась с суровым взглядом золотых глаз девицы, одетой в черное с ног до головы.

— Что смотришь? Поди прочь! — обнажила заостренные клычки беловолосая красавица.

— Платок отдай, — невозмутимо отозвалась тень.

— Не тебе мне приказывать! — угрожающе произнесла Беляна.

— Желаешь говорить с хозяином? — нарочито указала на небо девушка, в это время вокруг боярышни появилось еще трое в черном.

— Может, прикажешь одежды снять, вдруг кровь княгини попала и на них? — злясь от унижения, прошипела змея.

— И одежды заберем, но не здесь, конечно, — изобразила вежливую улыбку тень и снова потребовала, протянув руку. — Платок!

Крылышки носа на белом лице затрепетали, аккуратные брови сошлись, а голубые глаза сверкнули холодом. Едва сдерживая разгоравшуюся ярость, Беляна швырнула платок под ноги. Этого ей показалось недостаточно и она, спешно скинув шубу, бросила её следом. Грациозно обернувшись вокруг себя, продемонстрировала чистоту одежд и, одарив теней очередным гневным взглядом, удалилась, гордо подняв голову.

Миновав двор и коридоры дворца, Беляна Мстиславовна вскоре оказалась в отведенных для неё покоях. Шумно хлопнув дверью, она принялась скидывать с себя всё, что было надето. «Пусть подавятся, надзиратели безмозглые!» — говорило каждое её движение. Она была уверена, что одежды исчезнут, едва отвернется. Оставшись в одной нижней рубашке, позвала:

— Маиса!

Темноглазая рабыня беззвучно появилась из своей коморки за печкой. Осторожно ступая, она внесла курильницу. В полной тишине зажгла благовония и отсыпала по полу ровный круг.

— Чтобы исцелить эти раны, нужно отправиться на целебные источники, — негромко произнесла, осматривая руки своей хозяйки.