А вот оружие госпожа Югэи забыла.

– Господин, прошу вас, не снимайте это, – сказала Рен, надевая на меня напоследок деревянный медальон, богато украшенный золотом и рубинами.

– А что это? – Замочек, открывающий крышку медальона, я заметила сразу. – Что там?

Внутри лежал лоскут шелка, грязный от крови, но гниением почти нетронутый, и осколок кости, еще белой. Это было очень похоже на гостинцы от юрэй, правда, посвежее, чем обычно. Но Рен поклялась, что это амулет, и он, если что, наверняка меня спасет – это же мощи какого-то там героя, который вознесся на небо! Как-то Рен его назвала, забыла… Но точно не Геракл.

И так, набросив на все это великолепие лишь накидку паломника, мы вышли к воротам и стали ждать обещанных солдат.

Там нас и забрали. Удобно – им даже заезжать в монастырь не пришлось, на то и был расчет. Зачем беспокоить монахов и толпу паломниц, метивших мне в жены?

Вот только это были неправильные солдаты, не из Лянь. Думаю, вы уже поняли: это были люди императора. Меня втащили в карету, но я и не подумала сопротивляться, лишь надеялась, что Рен успела сбежать.

Я взглянула на одного из генералов, который сидел в карете и которому я днем обещала небо в алмазах, и все поняла. Только было уже поздно: тюкнули меня чем-то по темечку (шишка, кстати, осталась), и очнулась я уже в темнице. Императорской, разумеется. Знаете, у него там крюки везде понатыканы – наверное, чтобы пытать было удобно. М-да. Серебряные крюки. И серебряные иероглифы этаким пояском вокруг стен. Я попыталась их прочитать, но ничего не вышло, я еще не все иероглифы знала, только самые ходовые. А теперь и не узнаю.

Уже тогда я начала что-то подозревать, но винила во всем пока только госпожу Югэи. Конечно, мерзавка решила на два поля сыграть: и у королевы милости отхапала, а то и денег, и меня императору сдала, стерва. Я мучилась от стыда: что государыня на это скажет? Провели меня как младенца!

Но долго размышлять над этим мне не дали: за дверью раздались тяжелые шаги и не менее тяжелое пыхтение. Я подобралась. Руки мне не связали, чего уж говорить о цепях, хотя и кинжал, и флаконы с ядом у меня забрали. Даже волосы распустили, твари! Я осталась без отравленной шпильки.

Несмотря на это на душе было спокойно. Тоскливо, но спокойно. Да, я знала, что со мной может сделать император, но то ли мозг этого еще не понял и не принял, то ли я шестым чувством сама себе предсказывала, что все обойдется.

Тем временем шаги и пыхтение приближались. Дверь распахнулась, и в проем сначала вошло нечто, завернутое в плотную ткань, а следом внутрь забрался император, толкая это нечто и хрипло ругаясь. Забрался, аккуратно прислонил эту штуку к стене, пинком захлопнув дверь, и мягко опустился на пол в позу, ничем не отличающуюся от моей: скрестив ноги. Странно, обычно здесь на пятках сидят… Видимо, устал очень.