Куда уж яснее!

– Мы все сделаем, миледи, – отозвался Криденс, бросив в мою сторону предостерегающий взгляд.

Я сделал вид, что сражаюсь с почкой, и это было недалеко от истины. Как же мне надоели эти грязь, кровь и… другие неприятные человеческие жидкости!

Шериада посмотрела на нас напоследок и скрылась за дверью. В лаборатории и до этого было тихо, однако, спокойно. Сейчас тишина из сосредоточенной превратилась в напряженную.

– Не зли ее, – сказал Виета, вытирая руки давно уже грязной тряпкой. – Самому жить надоело, так о сестре подумай.

– Я о ней думаю куда дольше тебя!

– Лучше расскажи, чем закончилась та история, в которой труп ожил? Там подробной инструкции, кстати, не было? А то объяснение уважаемого Велакеса как-то уж очень непрактично.

Против воли я улыбнулся. На Велакесе настаивал учитель, приславший с Рэми задание. И я тоже нашел этот труд далеким от реальности.

Под «Франкенштейна» оставшиеся полчаса прошли немного веселее. По крайней мере, Криденс много смеялся, особенно в конце. Только нуклийского мага может рассмешить мистическая история, полная трагичных подробностей.

Надо было поспорить с Шериадой, потому что наш труп не просто ожил – он заревел. Уверен, его даже в другом крыле особняка было слышно.

– Зря я пришил ему голосовые связки, – заметил Криденс, отрубив ожившему голову одним ударом. – Предлагаю сжечь это недоразумение.

Еще час мы отмывали лабораторию. Я стер руки в кровь, пришлось тут же готовить лечебный настой, но трещины все равно остались.

– Наденешь перчатки, – проворчал Криденс. Его руки были сплошь в мозолях, как у прачки. Такую толстую кожу не взяла бы, наверное, даже серная кислота. Неужели с Тиной он всегда в перчатках? Как она терпит?

Сам Ворон чуть не разбил мензурку из драгоценного нуклийского стекла и долго потом ее едва ли не обнюхивал в поисках микроскопических трещин.

– Это всего лишь мензурка! – не выдержал я. – Оставь ее и помоги убрать реагенты.

– То есть мне приказывать Ори нельзя. А тебе мне – можно? – Криденс поднял мензурку повыше. – Это нуклийское стекло, оно стоит дороже твоего парадного костюма.

Я не поверил: мои костюмы украшены жемчугами и алмазами. Наверное, Криденс об этом не знал.

Как я позже убедился, знал. Нуклийское стекло действительно настолько дорого. Отчасти цена искусственно завышена принцем Лэйеном с расчетом на то, что покупатели – волшебники, а у них денег куры не клюют, поэтому «пусть платят, а прибыль пустим на благотворительность». Частично же потому, что производить это стекло очень сложно: около сотни рабочих за год гибнут из-за ядовитых испарений.