– Я-я… – начал заикаться хранитель, но, расправив плечи, замолчал и плотно сжал губы.

Подняв руку, Джейкоб начал сгибать пальцы в кулак, и я поняла, что он задумал. Он мог бы с легкостью лишить хранителя жизни.

Но в этом не было необходимости. Парень оказался безоружен и беззащитен, и я хотела, чтобы хоть один человек здесь знал, что мы не какие-то там монстры.

– Подожди, – попросила я тихо, но твердо.

Джейк поморщился, но, когда я вышла вперед, отступил в сторону.

Сквозь прорези шлема я увидела побледневшее лицо. Хранитель громко сглотнул, но продолжил молчать.

Пока я сверлила его взглядом, каждый мой мускул оставался напряженным.

– Я не хочу…

Я оборвала себя, понимая – то, что я собиралась сказать, неправда. И, возможно, правда будет значить куда больше, пусть она и не такая приятная.

– Нет, – поправила я себя. – На самом деле я хочу причинить тебе боль. Мне бы очень хотелось, чтобы ты почувствовал хотя бы малую толику того, через что нам пришлось пройти из-за тебя и людей, с которыми ты работаешь.

Для пущей убедительности я выпустила когти. В моей груди содрогался крик, жаждущий боли, которой я до сих пор не насытилась в этой битве.

Мужчина молчал, но его челюсть едва заметно подрагивала.

Я сделала еще один шаг к тому месту, откуда при желании могла бы легко расцарапать когтями его лицо.

– Мне хочется, чтобы ты это знал. Хочется, чтобы ты знал, что я себя сдерживаю. И, что бы вы с нами ни сотворили, я не монстр. И я верю, что где-то есть люди, которым небезразлична твоя жизнь и которые не заслуживают такой боли. Я могу посочувствовать даже тебе.

– Я не собираюсь вам помогать, – прохрипел хранитель.

Я пожала плечами:

– Решать тебе. Мы уже дважды сбегали из подобных мест и вполне можем справиться сами. Мы знаем, что главное – оставить целыми твои глаза, руки и лицо, потому что они понадобятся нам для разблокировки системы. А все остальное…

Наклонившись, я подцепила когтем его шлем и сдернула. Воздух был настолько пропитан его страхом, что не удивлюсь, если другие тоже это почувствовали.

– Я даю тебе выбор, – сказала я. – Если ты хочешь пережить еще один день и увидеть тех людей, которым ты дорог и которые дороги тебе, ты можешь просто показать нам, как найти и открыть камеры. Или мы можем убить тебя, а потом все равно во всем этом разобраться. Единственное, что изменится, – это то, останешься ли ты жить. Выбор за тобой.