Мое решение было отложено до завтрашнего дня, чтобы было достаточно времени для подготовки, но не слишком много, чтобы передумать еще раз.

Может быть, я даже смогу попросить мистера Рида освободить меня на час раньше, который затем перенесу на среду, чтобы дать всему больше времени.

Я сделала последний глоток чая, завернула оставшуюся еду в бумагу и отдала ее Филиппу.

Он был в восторге и заверил меня, что в любой момент снова окажет мне услугу, и я, смеясь, сунула ему две записки, которые он мог бы доставить для меня.

Это было освобождающее чувство: иметь план и знать, что с ним делать.

Однако с Томасом Ридом я не знала, что делать.

Перемены в отношениях между нами проходили медленно. Но если учесть, что вначале я ненавидела его, а он презирал меня, то теперь мы оказались в совершенно другом положении.

Сейчас я была в него влюблена, и он время от времени показывал свое расположение ко мне. Я плохо разбиралась в чувствах, но то, как мистер Рид подошел ко мне, заставило меня поверить, что он тоже что-то чувствовал ко мне.

Но более сложной задачей было отделить мои желания и надежды от фактов. И факт был в том, что мистер Рид никогда четко не проявлял своих чувств.

Так что у меня не было ничего, кроме предположения, что это, может быть, нечто большее, чем просто дружба. А какие были предположения?

Мой обеденный перерыв заканчивался только через полчаса, и я провела оставшееся время в книжном магазине неподалеку. Я немного прочитала о муслине, тафте и пополнила запасы чтения, прежде чем снова вернуться в библиотеку.

Я отнесла свои книги в маленькую комнату отдыха и по пути вниз встретила на лестнице мистера Рида, который, уткнувшись носом в книгу, неторопливо поднимался наверх.

Это заставило меня улыбнуться, потому что мне понравилась картина, представшая передо мной. На носу у него были очки для чтения, лоб сосредоточенно нахмурен, он жевал нижнюю губу, а глаза бегали по страницам.

Сердце забилось быстрее, душа встрепенулась во мне, и я почувствовала, что, не задумываясь, снова оказалась бы под защитой, в его объятиях, если он только намекнет на них.

Я не могла отрицать, что этот человек был идеальным для меня. Где я когда-нибудь снова найду того, кто разделил бы мою страсть к книгам так же, как Томас? Наверное, нигде.

Он был неординарным, часто резким и еще очень своеобразным. Но он также был честным, мог подбодрить, обладал подкупающим чувством сарказма и с каждым днем становился более привлекательным в моих глазах. Я полностью поддалась ему и гадала, как много на самом деле знал об этом Томас Рид.