– И за Мику, – заканчиваю я. – За всех, кто погиб из-за тебя.

Съежившийся Сирит глядит на меня в немом испуге. Его глаза уже не черные, а голубые.

Он не бессмертный монстр, воюющий со временем. Он не проклятие мира и не хранитель рода Селестры.

Он простой смертный.

Я поднимаю отцовский меч выше.

– Ты не можешь, – выдавливает старик.

– Могу.

Я резко обрушиваю меч на его шею, вкладывая в удар каждую каплю горя. Я разрубаю кожу и кости, разрезая короля надвое.

Голова Сирита падает на землю, и меч отца с глухим стуком приземляется возле моих ног. Дыхание приходит в норму.

Месть, к которой я стремился годами, свершилась.

Теперь душа моего отца обретет покой. Как и Мика.

Я поворачиваюсь к Селестре. Мне хочется вздохнуть с облегчением, которое я сдерживал годами. Тяжесть отцовской смерти упала с плеч.

Но она не улыбается.

Ее лицо искажается от ужаса, и только через мгновение я понимаю, почему.

Души, покинувшие короля, не устремились в мирную загробную жизнь. Вместо этого они роятся вокруг его тела, словно не знают, куда дальше держать свой путь. Заключенные, не знающие, что такое свобода.

Они продолжают вылетать из открытого рта Сирита, пронзая его окровавленную шею, а затем и останки сердца, которые лежат в нескольких дюймах от его отрубленной головы.

– Что они делают? – кричу я.

Мой голос привлекает внимание душ. Под светом Красной Луны они нацелились на меня.

Я бледнею, когда серые струйки душ вылетают из трупа короля и направляются ко мне. Их так много, что серая дымка напоминает море.

Оно затягивает меня в свою пучину.