Фрагменты воспоминаний встают на места. Я должна была догадаться. Должна была понять, что нельзя доверять Мэйвену. Младший принц был слишком безупречен, слишком храбр, слишком добр. Он предал своих сородичей, чтобы вступить в Алую Гвардию. Он толкнул меня к Кэлу. Дал мне именно то, о чем я мечтала, – и я лишилась рассудка.

Я хочу завопить, зарыдать. Мой взгляд падает на Элару.

– Ты подсказала ему, как себя вести, – шепотом произношу я.

Ей даже не нужно кивать: я знаю, что права.

– Тебе известно, кто я такая. И ты поняла… – Голова у меня начинает болеть при воспоминании о том, как королева играла с моим сознанием, – ты прекрасно поняла, как со мной справиться.

Ничто не причиняет мне больше боли, чем равнодушное выражение на лице Мэйвена.

– Хоть что-нибудь было правдой?

Он качает головой, и я понимаю, что это тоже ложь.

– Даже Томас?

Его фронтовой друг, парень, который погиб, сражаясь на чужой войне. «Его звали Томас, и я видел, как он умер».

При этом имени маска холодного безразличия на мгновение слетает. Но тут же Мэйвен жмет плечами, отгоняя боль, которую причинило ему воспоминание.

– Еще один мертвый солдат. Какая разница?

– Большая, – негромко отвечаю я.

– Кажется, пора прощаться, Мэйвен, – вмешивается Элара, положив белую руку на плечо сына.

Я подобралась слишком близко к его слабому месту, и она не позволит мне лезть дальше.

– Не с кем, – шепотом произносит он и поворачивается к отцу.

Взгляд синих глаз колеблется, переходя на корону, на меч, на доспехи… только в лицо Тиберию Мэйвен не смотрит.

– Ты никогда не обращал на меня внимания. В упор не видел. Потому что у тебя был ОН, – говорит Мэйвен, кивком указав на брата.

– Ты знаешь, что это неправда. Ты мой сын. И так будет всегда. Ничто этого не изменит, – отвечает Тиберий, бросив взгляд на Элару. – Даже то, что она собирается сделать.

– Дорогой, я ничего не делаю, – щебечет та. – Но твой любимый сынок… – она похлопывает Кэла по щеке, – идеальный наследник… – еще один шлепок, уже сильнее. – Сын Корианы…