Таристан мгновение мешкал. Выражение его лица оставалось отстраненым и непроницаемым, пока он смотрел на Эриду. Королева стиснула зубы и протянула вперед здоровую руку.

Сомкнув пальцы на рукояти, она почувствовала, что все делает правильно. Небольшое, хорошо сбалансированное лезвие идеально подходило для тонкой работы. Его острие сверкало в отблесках свечей.

Кониджин переводил взгляд с лица Эриды на нож в ее руке.

– Ты выросла, Эрида, – проговорил он хриплым, глухим голосом. – И превратилась в нечто ужасное.

– Я такая, какой ты меня сделал, – отозвалась Эрида, приблизившись к нему на шаг. – Я – заслуженное тобой наказание. Я – женщина, занимающая место, которое ты пытался захватить. Та, в чьих руках находится все, чем ты когда-то хотел обладать. Та, кто превосходит тебя во всем и наделена величием, о котором ты и не смел мечтать. Ты пытался возвести меня на костер, милорд. Но сгореть суждено тебе самому.

Улыбнувшись, Эрида наклонилась к Кониджину, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Ее кровь пела, а внутри пульсировала река. Тот, Кто Ждет не подталкивал ее, но отчетливо напоминал о Своем присутствии. Всем своим существом Эрида обратилась к Нему, прижимаясь так, словно Он был стеной за ее спиной.

Ее глаза вспыхнули огнем, и весь мир перед ней окрасился в алый. Она не смогла сдержать улыбку, представляя, какой сейчас Кониджин видит ее.

Старик в ужасе распахнул рот и побледнел.

– Я такая, какой ты меня сделал, – повторила Эрида.

* * *

Следующим утром двенадцать лордов встретили на виселице свою смерть. Дождь, который принес ароматы ранней весны, струился по мертвым телам, смывая с них грех измены. Труп Кониджина висел выше остальных. Эрида не позволила ему взойти на эшафот в сюрко с изображением льва, поэтому он был одет как простолюдин – в обычные штаны и нижнюю рубашку. На нем не осталось ни бархата, ни цепочек с драгоценными камнями. Ни золотого венца.

Эрида смотрела на трупы, не двигаясь с места, пока знатные особы вокруг нее потихоньку расходились. Бледные, мрачные люди перешептывались между собой и глазели на нее. Торнуолл был среди них. Он хранил молчание, подчинившись решению королевы.

Эриду мало заботили мысли этих знатных овец. Она была львицей и больше не держала ответа ни перед кем из них.

Рядом с ней остался только Таристан. Он ничем не укрывался от дождя, и его мокрые красные волосы, налипшие на лицо, казались едва ли не черными.

По-прежнему было холодно, но не настолько, как раньше.

– Зима подходит к концу, – сказала Эрида, обращаясь к пространству перед собой. В воздухе пахло дождем, землей и растениями, готовыми уже прорасти.