Она бы никогда не узнала этого мужчину, если бы не его сюрко, украшенное изображением зеленого льва – гербом Галланда с измененными цветами.

Гербом лорда Кониджина.

Львица внутри ее ликующе зарычала. Казалось, Эрида совершила еще одно завоевание, добавила очередной драгоценный камень на свою корону. «Нет, – вдруг поняла она, мысленно рассмеявшись. – Это приятнее, чем новые владения».

Один из убийц толкнул Кониджина, и тот упал на колени. Из мешковины донесся приглушенный скулеж.

Эрида смотрела на него, приоткрыв рот. Ночной воздух, холодивший кончик ее языка, на вкус напоминал победу.

– Милорд, это и правда весьма щедрый дар. – Ее руки дрожали, а кожа полыхала огнем. – Какую цену я должна за него заплатить?

К ее восторгу, Меркьюри снова поклонился. Из-под его одеяния выскользнула цепочка, блеснувшая в отблесках факелов. На ней висел нефритовый кулон с изображением змеи.

– Цена уже заплачена, – сказал убийца.

Эрида почувствовала взгляд Торнуолла у себя на лице. Солдаты, стоявшие позади него, сосредоточили внимание как на королеве, так и на рыцарях Львиной гвардии, к чьим шеям по-прежнему были прижаты кинжалы.

Она приподняла подбородок, вспомнив про свой долг.

– Мои рыцари.

Меркьюри еще раз взмахнул пальцами, и амхара отступили, двигаясь слаженно, как косяк смертоносных рыб.

Вскочив на ноги, рыцари Львиной гвардии поспешили отступить от убийц как можно дальше.

– Что насчет Корэйн? – спросила Эрида, снова переводя взгляд на Меркьюри.

Тот бросил на нее мрачный взгляд.

– Гильдия амхара никогда не терпит неудач, – прошипел он. – И не прощает предательства.

Душу Эриды наполнило радостное удовлетворение. В глубине ее сознания одобрительно заурчал Тот, Кто Ждет. «Он охотится за Корэйн и Сарн, – с восторгом подумала королева. – Он убьет их обеих».

– Лорд Торнуолл, подготовьте палатку для лорда Меркьюри и его спутников, – сказала она, а затем посмотрела на Кониджина.

В ее воспоминаниях кузен выглядел гораздо внушительнее. Раньше он носил отороченные мехом бархатные одежды и всегда – даже когда она восседала на троне – смотрел на нее сверху вниз.

Но теперь он, без сомнений, больше никогда не посмотрит на нее свысока.