Ана воззрилась на него, и Золотов тактично отвернулся. Внутри она почувствовала острую боль, причиненную предательством. Во времена своего заточения она тайком перемещалась по дворцу и издалека наблюдала за работой советников. Она запомнила их имена, выделила тех, кто нравился ей больше других. В числе последних был Золотов. Он поразил ее своей смелостью, преданностью и прямолинейностью. Теперь он выступал против нее, и это было больно.

Тарас пронзил Золотова взглядом.

– Ты прав, Максим. Статус принцессы ставит под сомнения ее обвинения. Но в своде кирилийских законов нет правила, запрещающего подсудимым предъявлять обвинения третьим лицам.

Они не были за нее, но и не были против. Они просто трактовали закон.

Тарас повернулся к трону.

– Когда в законах нет подходящих предписаний, мы обращаемся к императору. – он помедлил. – Кольст император?

Наконец Ана смогла посмотреть на фигуру подле Морганьи. Брат наблюдал за происходящим безо всякого участия, как будто смотрел на дерущихся на улице крыс.

– Лука, – снова позвала Ана. – Лука, прошу тебя, посмотри на меня. Я говорю правду. У меня есть доказательства – клянусь жизнью. Она отравила твое тело и твой разум, Лука.

На последних словах она взмолилась.

– Прошу. Послушай меня.

– Ты убежала, когда тебя обвинили в убийстве, – прокричал член совета. – Разве это не признание вины?

– Я убежала, потому что была невиновна и знала, что мне нужно найти доказательства, чтобы в тюрьму сел настоящий убийца.

Все это время Ана не сводила глаз с брата.

– Лука. Умоляю, – ее голос превратился в хриплый шепот. – Ты знаешь меня, братик. Ты знаешь, как я люблю империю. Поверь мне.

Во взгляде Луки что-то мелькнуло, он посмотрел на нее безумными глазами. Ана никогда не забудет этот взор – взор человека с мертвой душой.

Ее сердце надрывалось.

Лука открыл рот. Оттуда прозвучал голос тише шепота:

– Мы продолжим коронацию.

– Нет! – Ана бросилась вперед. – Нет, Лука, – она тобой манипулирует…

– Стража, бросить ее в темницу!