Телохранитель завопил, подпрыгнул и занес над ним кулаки. Рамсон сделал кувырок вперед. Грудь разрывалась от боли, но он прокатился по полу под ногами здоровяка и сел на корточки у стены за его спиной.

Телохранитель повернулся. В этот раз Рамсону некуда было отступать.

Тут ударил порыв ветра такой силы, что даже громадный телохранитель пошатнулся и стал закрываться руками. Рядом с Рамсоном мелькнуло размытое темное пятно. Он почувствовал чью-то руку у себя на животе, а потом они заскользили по усеянному обломками полу, толкаемые воздушным потоком.

Руки бережно уложили его на пол. Затем он увидел лицо, худое, с острыми чертами. Черные волосы и глаза темные, как полночь. Он видел это лицо на сцене, стоя в толпе, а потом в полутьме бара в Ново-Минске, после того как купил ее трудовой договор.

– Душа ветра, – прохрипел Рамсон. – Линн.

– Ана, – сказала Линн. – Ты ее видел?

У него было столько вопросов. Выполнила ли Душа ветра свою часть сделки? Но в его голове стоял туман.

– Церемония коронации, – выдавил он. – Я сказал ей, что задержу этих аффинитов.

Она с сомнением посмотрела на него.

– Ты? – спросила она и с ловкостью профессионального акробата поднялась на ноги. Вокруг ее талии был обернут кожаный пояс, из-за которого выглядывали метательные ножи разнообразных форм и размеров.

Линн создала поток ветра, который отшвырнул кричащего Керлана прямо в телохранителя. Здоровяк приподнял руки и повернулся к ним.

Лин сделала движение кистью.

Телохранитель завопил от боли. Из его живота торчал небольшой нож – полилась кровь.

Вдруг ветер стих и на зал опустилась зловещая тишина.

Линн пискнула, как раненый маленький зверек. Рамсон заметил всполох белого плаща среди обломков. Егерь вернулся. Он блокировал силу родства Линн. Он вышел из-за колонны, взгляд его был прикован к Линн.

Она метнула в него два ножа. Он легко отразил их мечом.

Раны Рамсона кровоточили, но в груди его зарождалась надежда. Он понял, что ни один из аффинитов Керлана не был обученным воином, как Линн.

В двадцати шагах от них Керлан ощупывал свой дорогой пиджак, его лицо было белее простыни. «Забавно, – подумал Рамсон, – что человек, цель которого причинить как можно больше боли, сам ее переносит с трудом». Керлан подбежал к телохранителю, из раны которого обильно текла кровь. Здоровяк согнулся и обнял Керлана за пояс.

Они торопливо развернулись и поковыляли прочь.

Руки Линн метнулись к бедрам, и в ее ладонях появилось еще два ножа. Она припала к земле рядом с лежащим Рамсоном, зафиксировав взгляд на егере. Тот ждал на другой стороне зала у разрушенной мраморной колонны.