От мысли, что Мунно пострадал, ее сердце зашлось как сумасшедшее. Что, если рана серьезная? Что, если… если он умрет?

Кымлан зажмурилась, тяжело дыша. Нет, этого не случится! Только не сейчас.

На мгновение ей захотелось ворваться внутрь и схватить его самой, но она сдержала безрассудный порыв. В одиночку ей не справиться. Нужно сделать свое дело и вернуться назад, а с Мунно она разберется позже, когда отец поймает его.

Огонь в нетерпении покалывал пальцы, дожидаясь своего часа. Кымлан повернулась к зданию склада и, раскинув руки в стороны, позволила пламени вырваться на волю. Деревянное строение вспыхнуло словно факел, который освещал ей путь в темном тоннеле, а Кымлан уже бежала ко второй цели.

За спиной раздались крики. Пожар заметили, и это был лишь вопрос времени, когда Мунно догадается о ее участии.

Кымлан бросилась к рыночной площади, судорожно ища глазами склад с оружием. Она резко остановилась, заметив гряду уходящих дальше по улице странных сооружений. Это были десятки столбов, на которых висели казненные когурёские солдаты. Площадь, где некогда кипела жизнь, превратилась в кладбище. Мунно сдержал слово и убил всех пленных, как и обещал.

Мир покачнулся, и Кымлан осела на землю в окружении мертвых воинов, которые смотрели на нее незрячими глазами. Все они словно упрекали ее в том, что она снова осталась жива. В памяти всплыло лицо Чаболя, последними словами которого было: «Неужели это все, Кымлан? Мы все умрем?» В ушах зашумело, и она будто наяву услышала отвратительный звук разрезающего плоть клинка и глухой удар падающих рядом тел.

Лютая ненависть поднялась из глубины души, взрываясь на сердце чудовищной болью. Она никого не смогла спасти. Никого не защитила. Никому не принесла мир. Все ее существование – череда бессмысленных попыток доказать свою избранность. Огненная ярость затопила все вокруг, и внутри пульсировало только одно желание – уничтожить всех. Если ее предназначение было ошибкой, тогда пусть все сгорит в огне возмездия за когурёских солдат, которых не смогла защитить ни она, ни страна, которой они поклялись в верности. Если жизнь была так чудовищно несправедлива, она устроит им погребальный костер. Будь проклят этот мир! Пусть он сгорит в пламени ада!

Кымлан потеряла человеческое лицо, превратившись в демона ненависти и мести. Разум изменил ей, сердце превратилось в вулкан, извергавший раскаленную лаву, а душа слилась воедино с самой смертоносной и беспощадной стихией.

Кымлан вскочила на ноги и заметалась по площади, поражая огнем дома, воспламеняя улицы и с наслаждением глядя на то, как проклятый город, ставший могилой последних защитников крепости, утопает в смертоносном огне. Она смотрела, как из домов выбегают объятые пламенем люди, катаются по земле и затихают навсегда. Ей было все равно. Она даже не осознавала, что это был ее народ, который она всегда мечтала защищать. Все чувства будто вымерли в ее душе, и она в равнодушном оцепенении взирала на бушующую стихию через клубы черного дыма. Упивалась своей собственной всесильностью и жаждой мести.