Он на мгновение замолкает.

– Брин. – Затем его лицо смягчается. Его губы приподнимаются в легкой улыбке. Он приглаживает волосы. Как будто проверяя, что ни один из его локонов не выбился из безупречно аккуратного узла. – Твой отец и я, мы тоже никогда не использовали наши титулы друг с другом.

Он снова кивает, затем поворачивается и идет к костру. Призывая толпу собраться. Кловер достает из кармана фонарик. Она передает его мне.

– Удачи. Кстати, ты выглядишь очень солидно.

Она помогает Тее снять фартук. Они выходят на площадь, присоединяясь к шеренге вокруг незажженного костра. Я остаюсь один в темноте, рядом с алтарем.

Я делаю глубокий вдох. Я чувствую запах срезанной зелени, сложенной внутри огненных камней. Я закрываю глаза. Запах сосны заставляет меня думать о другом лесе. Тенях и багровых деревьях.

Заклинание мягко тянет меня за запястье. Голоса толпы смягчаются. Я поднимаю глаза, когда Лета выходит из неосвещенного пространства между двумя коттеджами. На ее волосах венок из плюща. Ее юбки – шлейф из кружев, рукава расшиты созвездиями и полумесяцами. Лицо не накрашено, за исключением губ.

Когда наши глаза встречаются, ее темные губы изгибаются в улыбке.

Она идет через площадь, не сводя с меня пристального взгляда. Когда она подходит ко мне, я наклоняюсь и целую ее. Осторожно, чтобы не размазать краску на ее губах. Ее руки скользят вокруг моей талии, и она прислоняется ко мне. Как и в случае с Эланом, в ней есть какая-то торжественность. В уголках ее опущенных ресниц. То, как ее пальцы сжимаются на ладони, прижатые к шраму. Мы все отмечены Нижним миром.

Я нежно касаюсь ее щеки.

– Ты готова?

Она кивает. Мы расступаемся и входим в толпу.

Шепот проносится в воздухе, когда мы приближаемся к огню. Я улавливаю обрывки слов, шепот. Те же самые слухи, которые всегда преследуют меня. Внезапно моя попытка сделать сегодняшний вечер иным кажется такой глупой. Но Лета берет меня за руку. Ее пальцы отмечают линию на моей ладони. Шрам, оставшийся от крови, которую я отдал, чтобы призвать ее.

– Вместе, – говорит она, ее слова звучат как заклинание. – Помнишь?

– Вместе, – вторю я.

Я думаю о своем отце у последнего костра, который он вел. Его голос хорошо резонировал, когда он пел литанию. Я думаю о себе в Нижнем мире, своих руках, прижатых к деревьям душ. О том, как видел свою семью во вспышках эмоций и воспоминаний. Затем это исчезает. Все это исчезает.

Я никогда больше не буду стоять рядом со своим отцом, когда он поет для толпы. Я никогда не смогу полностью заменить его. Но я здесь. И я могу это сделать сам.