Жрец шагнул в мою сторону. Я напряглась, но не тронулась с места. Наручники всё ещё тлели от чёрной плесени, и медлительность, с которой эта гадость разъедала неизвестный мне металл, неимоверно бесила Сонцето.

– Жаль, жаль… – светлый покачал головой, огляделся, рассматривая неподвижные статуи жриц. – Идиотки… – выплюнул в сторону послушниц. – Но как я проглядел? – забормотал Куркуш, внимательно разглядывая лица девушек. – Невероятно… – служитель света качал головой, щурился, принюхивался, пытаясь что-то понять. – Ты… – внезапно он резко обернулся к Луноликой. – Всё дело в тебе.

Я изумилась: смелость на пороге гибели? Сонцето сошёл с ума и не понимает, что своей невежливостью лишает себя шанса на жизнь и может быть даже свободу? Если богиня сейчас разозлится на его хамское обращение, то прихлопнет как букашку.

– Ты знаешь, кто перед тобой? – вдруг обратился ко мне Сонцето.

– Луноликая, – удивлённо ответила я.

– Ха-аха-ха, – запрокину голову, расхохотался Куркуш. – Это мать Гардена, последнего чёрного дракона, которого нам удалось вывести. Точнее, это тело матери твоего возлюбленного. Эта дура выменяла свою жизнь на жизнь своего сынишки, будь он проклят! – зарычал Куркуш.

Я перевела потрясённый взгляд на великую Мать.

– Если бы я знал… если бы я только мог подумать, что эта тварь отыскала в библиотеке Луны… Ах, паршивка! И ведь как смогла обойти запрет? Как? Ты! Это! Сделала! – прокричал жрец и кинулся на Луноликую.

Браслеты осыпались чёрным серебром на пол. Куркуш раззявил рот и выкрикнул какое-то слово на неизвестном мне языке. Одновременно с этим жрец швырнул в сторону богини чернильное облако.

Не раздумывая, я рванула к Белой Луне, распахнув крылья. Чёрная мерзкая субстанция попала на моё лицо, руки, грудь, обездвиживая и просачиваясь в поры. Острые иголочки проникали под кожу в поисках крови, а когда находили жилку, присасывались к ней, как пиявки.

Я задохнулась от боли, но вдруг ощутила на своих плечах чьи-то прохладные ладони.

"Луноликая", – вспыхнуло в агонизирующем сознании. А затем разум очистился, боль ушла, пиявки вспыхнули и сгорели в очищающем пламени лунного серебра.

– Сделай свой выбор, Душа Дракона, – прошелестел женский голос. – Сделай. Свой. Выбор.

И я его сделала.

Глава 37

Глава 37

Моя душа покинула тело, став серебряным драконом. Не ведаю, что стало с моей физической оболочкой. В тот момент, когда я стала магическим ящером, всё остальное потеряло значение. Надеюсь, не обернулась в гигантскую ящерицу прямо в Храме, и то ладно. Значит, все остались живы, никого не растоптала.

Дракончиком я стала юрким, изящным и очень опасным. Один стремительный рывок и вот уже мои когти вцепились в грудь Куркушу, не обращая внимание на чёрное колдовство, которое лихорадочно творил светлый. Жрец выкрикивал заклинания одно за другим, в моё серебряное тело впивались ядовитые иглы, отравляющие молнии, под рёбра входили зазубренные призрачные пики, пропитанные проклятьями.

Я чувствовала каждое заклятье, которое впивалось в мою серебряное тушку. Каждое слово отдавалось болью. Чёрная магия словно отрывала часть моей души. Не понимаю, как такое возможно, вроде бы серебряный дракон и есть моя душа? Ну да неважно. Я упрямо тащила Куркуша к порталу, потому что придумала, как наказать светлых, не убивая никого.

Да, вот такая глупость пришла в мою далеко не глупую голову. Старые охотники за проклятьями, если когда-нибудь узнают о таком моем решение, покрутят у виска и понизят в ранге за то, что не ликвидировала опасность. Жалость не лучший помощник для охотников. Но я действовала не из сострадания. И даже не из мести, хотя может показаться именно так.

Куркуш оказался очень тяжёлым, вроде бы и портал недалеко, а дотащить светлого, непрерывного атакующего убийственными заклинаниями, в два взмаха крыльев не получилось. Я вцепилась в его балахон, глубоко запустив острые когти в мужскую плоть. Взмах, толчок, движение к цели, очередное проклятье впивается в мою серебряную тушку.

Багряное облако. Ик… Будь я обычной охотницей, а не ящером, товарищи вернули бы меня родным в корзинке по частям. Из багрянца живым никто и никогда не выбирался. Туман словно разрезать плоть на сотни кусочков.

А моя душа-дракон икнула, проглотила магическое Слово, и снова толкуна светлого жреца в сторону портала, помогая себе изящными крыльями.

Пчи-и-их… Аа-а-апчи-и-их… Упс… Серая пыль попала в драконий нос, я не выдержала и чихнула, вернув Куркушу его же заклинание. К моему сожалению, наглый интриган успел выставить защиту. Вернее, серую пыльцу поглотил артефакт, висевший у жреца на шее.

Кровожадно улыбнулась, подцепила камушек зубами и проглотила, сыто рыгнув. Ого, оказывается моя драконо-душа с удовольствием кушает тёмную магию и проклятья. Только дракончик ещё маленький, можно сказать, новорождённый, потому так трудно одновременно и поглощать гадости, и тащить упитанную взрослую мужскую тушку к цели. И поэтому моему серебряному тельцу так больно, когда очередное отравленное Слово впивается в шкурку.

– Отпусти-и-и… – совсем по-девчачьи взвизгнул Куркуш.

Я улыбнулась и помотала головой, отказывая мерзавцу, а жрец почему-то отпрянул, и лицо его исказилось от ужаса. Ну, точнее, попытался отпрянуть. Но мои когти крепко удерживали человеческую плоть, а вот одежда на заклятом враге треснула.

Взмах, толчок, портал всё ближе. Руны, узоры сияли все сильнее, проход переливался всеми цветами радуги. Наша с Дрейком кровь сделал своё дело, связала все врата, которые построили светлые жрецы. В Храмах по всей нашей Грани всё ещё продолжались ритуальные танцы. Юные жрицы отдавали жизненную силу и энергию, чтобы поддерживать связующую нить главных Врат в стабильном состоянии.

Я это чувствовала благодаря пролитой крови. Удары барабанов пульсировали в такт моему сердцу. Или мое сердце билось в унисон с ними.

Меня-дракона это злило. Вместе с жизненной энергией девушки теряли годы жизни, старели с каждой минутой. Возможно, кто-то из них уже распрощался с жизнью, умерев от старости.

И всё равно я не собиралась убивать Куркуша ни собственными руками, ни собственными зубами и когтями. Он и его мерзкие светлые помощники заслуживают участи похуже.

Я кровожадно улыбнулась, жрец дёрнулся и тут же шлёпнул меня по морде. Точнее, попытался. На секунду я даже ослепла от нашлёпки, которую Куркуш швырнул в мою сторону. Ух ты, старая добрая убийственная лунная магия. Запрещённая. Она порабощает любое существо, на которое попадает. Живой становится глупой управляемой куклой. Перестаёт испытывать любые физические потребности, теряет эмоции и чувства.

Такие куклы долго не живут. Организм должен как-то функционировать, перерабатывать энергию. Живые «игрушки» постепенно усыхают, блокируя внутри себя все процессы жизнедеятельности, чтобы продлить собственный срок годности в угоду тому, кто их поработил. Полгода год и существо превращается в мумию, которую отправляют на убой. На последнее задание.

Мёртвая плоть проникала в дом к тому, кого приговорили, размещалась под кроватью и начинала медленно высасывать жизнь. Если вы думаете, что мумия при этом получала возможность восстановить свою плоть, – ошибаетесь. Мощи – связующий сосуд. И всю жизненную энергию получал хозяин куклы.

Интересно, почему Куркуш не использовал заклятье кукловода на Дрейке или на мне? И тут же ответила сама себе строгим учительским тоном: «Соная, жрецу нужен был живой дракон и живая ведьма, а не две безмозглые игрушки!»

– Отпус-с-сти-и-и… – снова прохрипел Куркуш и… засадил отравленный кинжал мне под крыло.

Я вздрогнула всем телом. Бо-ольно-о-о… Как же больно, мамочка… Заскулила, мотнула головой, стряхивая внезапные крупные слёзы, затуманившие взор. Но жреца не выпустила. На секунду мерзавец радостно улыбнулся, но уже через мгновение осознал: повода для радости нет. Кинжал вошёл в мою драконью плоть, стал её частью. Растворился в шкуре дракона. Ну а как иначе. Драконы очень любят сокровища и не упустят возможности пополнить коллекцию хорошим серебряным клинком.

– Отпус-сти… ведьма-а-а… Оживлю-у-у-у… —взвыл Куркуш под конец фразы, когда понял: мои когти вошли так глубоко, что их кончики касаются его чёрного сердца.

«Кого он собрался оживлять? – насторожилась я. – Зория, что ли?»

– Дрейк… не… мёртв… могу… воскресить… – прохрипел Куркуш.

От неожиданности я едва не выпустила из лап свою добычу. Светлый жрец моментально воспользовался моим секундным замешательством и ударил.

Моё сознание билось на тонкой ниточке, делая страшный выбор: сделать то, что я задумала, наказать Куркуша, чтобы он больше не смог навредить никому ни в одной из многочисленных Граней? Или поверить насквозь лживому светлому жрецу и остановиться, надеясь на то, что он выполнит своё обещание. Выполнит по-настоящему, а не как обычно. Обещания ведь можно по-разному выполнять, как и мечты. Неправильно попросила или загадала, исполнится именно так, как молвила Слово.

Вероломный удар Куркуша мне не повредил. Его тёмное Слово на меня не подействовало, а вот серый порошок осёл на чешуе, не причиняя особого вреда. Если честно, мой серебряный дракон практически не заметил одно из страшных заклинаний – заклинание жизни. Да-да, добро, как известно, должно быть с кулаками. А свет, как я теперь знаю, не всегда то, чем, кажется.

Заклятье жизни, вернее, проклятье, обращает жизненную силу существа против него самого. Оно медленно разрушает жертву изнутри, постепенно превращая её в живой труп. Заклинание поражает весь организм сразу, существо мучается в агонии до самого конца. А конец может длиться нескольких недель или даже месяцев. Всё зависит от «доброты» убийцы.

Но Куркуш пошёл ещё дальше. Он усилил Слово порошком из крови существ Из-Гранья, чтобы проклятье подействовало моментально. Его бы талант да в мирное русло…

Я улыбнулась, широко оскалила острые зубы в своей пасти, и тут же поняла: что-то пошло не так. Проклятье на меня не действовало, но поскольку его скорость в несколько раз возросла, моя серебряная шкурка не успевала поглощать тёмную магию. Я закашлялась, плюнула огнём, но из пасти вырвался только густой дым.

Куркуш радостно взревел и кинулся ко мне, перед этим кинув в мёртвого Зория заклинанием «Живая плоть». Покойник задёргался, довольно-таки шустро поднялся на ноги и зашагал в мою сторону, воинственно задрав руку с ножом. Похоже, светлый жрец во все свои заклятья добавлял кровавый порошок. Светлый гений. Мерзавец!

Хуже того, я вдруг поняла, почему заклинание Жизни всё-таки немного, но работает в мою сторону. Куркуш принялся тянуть силу из всех своих собратьев, которые находились в разных концах нашей Грани, ожидая самого важного момента – разрешения войти в портал.

Потянув на себя тёмную нить, которая образовалась между мной и старейшим светлым, я могла как будто наблюдать со стороны гибель соотечественников Куркуша. Один за другим они падали на колени, кашляя и харкая тёмной кровью. Кто-то поумнее принимался тянуть жизнь из жриц, что по-прежнему танцевали свой жуткий танец, поддерживая порталы в открытом виде.

– Я… могу… воскресить… Слово… даю… – прохрипел Куркуш, вытягивая руку, чтобы наградить меня очередным проклятьем.

Зорий к этому моменту уже осыпался трухой к ногам своего покровителя. Мёртвая плоть пала первой, едва светлый начал качать энергию для себя, любимого.

– Ве… дь… ма… – просипел жрец. – Кля… нусь… хаосом…

«Так вот кому он служит», – мелькнула мысль.

Я сделал свой выбор. Не оглядываясь на тело Дрейка, сделала последний рывок и зашвырнула Куркуша в портал. Именно туда, куда светлый безумный жрец так стремился.

Удар когтя, взмах лапы и серебряные кровавые капли пульсирующими камушками стремительно влетели вслед за жрецом, который цеплялся с помощью магических нитей за Врата, не желая уходить из моей Грани.

Но Куркуш жестоко ошибался, думая, что на этом я остановлюсь. Выкинуть его за пределы нашей Грани – полдела. Этот светлый гений рано или поздно вернётся, чтобы отомстить. Неизвестно, куда его закинет портал вместе с соратниками.

Убивать я не хотела, даже во имя праведной мести, имея полное на то право. Перед глазами мелькнули одобряющие лица родных и любимых. Я улыбнулась, видя, как шевелятся губ светлого мерзавца, умоляя меня остановиться, предлагая всё и даже больше. Покачала головой, печально улыбнулась и выдохнула:

– Не верю.

А следом произнесла своё Слово.