После смерти нашего отца я искал фотографии Дины с прошлых мероприятий в средствах массовой информации. Я нашел только ее свадебные фотографии, и хранить их было слишком больно.

Несколько лет назад я попытался поговорить об этом со своей матерью, но это прозвучало как обвинение в ее адрес, и Эрика расплакалась. По сей день меня все еще преследует мысль о том, что я не знал, что Дина делала на том чердаке. Была ли она убита или умерла, пытаясь спастись от жестокости своего мужа? По-моему, она пыталась спуститься с крыши. Мысль о том, что она покончила с собой, была слишком нелепой, поскольку та Дина, которую я знал, любила жизнь. Спросить у ее мужа не было никакой возможности, так как он умер через несколько недель после визита моего отца для расследования. Ходили слухи, что это устроил мой отец, но все это были домыслы.

Финн был одним из немногих, кому я рассказал о Дине. Мы почти никогда не говорили о ней, и то, что он упомянул ее в разговоре, как он сделал сегодня вечером, было редкостью.

Я пнул ногой землю перед хижиной и поглубже засунул руки в карманы. Финн вернулся в школу, когда я попросил минутку, чтобы проветриться. Я пробыл здесь по меньшей мере пятнадцать минут, и в моей голове был такой же хаос, как и всегда.

Извиниться. Таков был совет Финна мне. Чего он не понимал, так это того, что я предпочел бы встретиться лицом к лицу сразу с четырьмя противниками в физическом бою. По крайней мере, когда люди нападали на меня, я знал, как защитить себя.

Я хрустнул костяшками пальцев и передернул плечами, бормоча тихие ругательства, прежде чем вернуться в комнату.

Мила больше не всхлипывала, и они с Лаурой обе наблюдали за мной, когда я снимал куртку.

— Эм, я подумал, что мне следует вернуться и объясниться… — я замолчал. — Я не хотел заставлять тебя плакать, Мила. Просто все эти разговоры о… — я кашлянул. — Эти разговоры о любви для меня в новинку, и я не очень хорош в этом.

Они обе посмотрели на меня, но не произнесли ни слова.

— Я никогда раньше не извинялся, но я надеюсь, ты знаешь, что мне не нравится, когда ты плачешь.

— Ты собираешься извиниться передо мной? — спросила Мила.

Я в замешательстве нахмурил брови.

— Я думал, что только что сделал это.

Мила покачала головой.

— Ты должен использовать слова «Мне жаль» или «прости меня». В противном случае это не считается.

— Хорошо. — Я сделал глубокий вдох и заговорил на выдохе. — Прости меня.

Мила протянула мне руку.

— Я могу сказать, что ты плакал, поэтому я прощаю тебя.

— Я никогда не плачу! — сказал я грубым голосом, потому что никогда бы не признался в этом в присутствии Лауры.