Выражение лица Дины сменилось грустью. Люди всегда говорили, что мы с ней похожи. Мы унаследовали светлые волосы и голубые глаза нашего отца, в то время как Хан пошел в нашу мать своим темным цветом кожи. Прямо сейчас я играл с ее мягкими золотистыми локонами и вдыхал аромат Дины. Он олицетворял все, что я любил, от теплых объятий, ярких улыбок до успокаивающих поглаживаний по спине, когда я не мог уснуть по ночам.

— Мне тоже не нравится мысль о переезде. Я буду скучать по тебе и Хану.

— И маме с папой, — добавил я, думая, что она забыла о них.

— Я буду очень скучать по маме.

— Ты нервничаешь из-за выбора правильного чемпиона?

Она кивнула.

— Мама говорит, чтобы я не ждала любви, но я хочу, чтобы он хорошо ко мне относился.

Приподнявшись на локте, я заглянул глубоко в глаза своей сестры.

— Если твой муж будет плохо с тобой обращаться, я изобью его за тебя, обещаю.

Все бы посмеялись над семилетним ребенком, угрожающим избить взрослого чемпиона, но Дина этого не сделала. Ее слезы немного навернулись на глаза, и она наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб, снова окутывая своим успокаивающим ароматом.

— Спасибо тебе, Магни, я знаю, что ты так и сделаешь. Ты всегда был добр ко мне.

— Это потому, что мы лучшие друзья.

— И мы всегда будем такими, — пообещала она перед тем, как мы заснули.

На следующий день я посмотрел столько боев, сколько смог. Никогда еще столько мужчин не вступало в борьбу за невесту, но ведь Дина была необычной невестой. Она была дочерью правителя, и потенциальное влияние от того, что она станет чей-то женой, привлекало толпы людей.

Вечером я увидел, как она вышла вперед, выглядя как настоящая принцесса в своем белом платье и с длинными светлыми волосами, заплетенными моей матерью в косу. Я думал, что Дина — самая красивая девушка в мире.

Мужчина, которого она выбрала, был очень крупным, и когда он поднял ее и понес на плече, как трофей, она улыбнулась и помахала мне рукой.

Я смерил его взглядом, и мое незрелое семилетнее «я» прошептало моему брату Хану, который сидел рядом со мной.

— Если он плохо отнесется к Дине, тебе придется помочь мне надрать ему задницу.

Хан приподнял бровь, безмолвно спрашивая меня, серьезно ли я говорю.

— Я обещал ей, — подчеркнул я.