— У тебя тоже болело сердце? — он спросил меня.

— Да, но больше похоже на медленную боль, которая становилась все сильнее. Я очень скучала по тебе.

Он грустно улыбнулся мне и поцеловал в нос.

— Я знаю, что у меня плохо получается это объяснять, но мои чувства к тебе, Лаура… — Он вздохнул. — Я бы сделал для тебя все, что угодно. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Уголки моих влажных глаз смягчились в улыбке.

— Твои слова были идеальны.

— Да?

— Да.

— И ты не считаешь меня слабым из-за того, что я не мог дышать, когда думал, что потерял тебя?

— Нет. Я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь обвинит тебя в слабости. А если бы они это сделали, я бы расквасила им нос.

— Я не видел, как ты ударила Соло, когда он обвинил меня в трусости.

— Потому что он слишком мал, чтобы понимать, что все не бывает черным или белым. У него есть убеждение жениться на Уиллоу, но скоро он покинет эту школу, и, скорее всего, они больше никогда не увидят друг друга.

— Значит, он наивен. Это не дает ему права говорить подобное дерьмо мне в лицо.

— Ты не можешь немного поблажить Соло? Он равнялся на тебя, а ты разочаровал его.

— С какой стати я должен это делать? Он не назвал тебя трусихой, когда ты вернулась через шесть месяцев, меня не было всего один месяц.

— По крайней мере, отдай ему должное за то, что он был достаточно храбр, чтобы противостоять тебе и защищать меня.

Магни потер переносицу.

— Ладно. У мальчика есть яйца. Если бы только у него тоже были мозги.

— Он не глуп.

— Ты не думаешь, что затевать со мной ссору было глупо?