– Перестань, – тихо прошипела я, стукнув его по предплечью, затем завела раненую руку за спину и ответила Аяну улыбкой.
– Ты сражалась, как настоящая валькирия, Фрейя, – воскликнул Дамен, кряхтя от веса болтающегося на нем брата. – Все-таки я тебя отлично подготовил! – Он выпятил грудь и, совсем как ребенок, показал Нику язык.
На мою талию тут же собственнически опустилась рука, и Дамен довольно заулыбался от уха до уха. Я едва не застонала, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь вытащил меня из этого кольца разгоряченных битвой и провоцирующих друг друга мужчин. Мои мысленные мольбы, судя по всему, были услышаны, потому что к нам наконец-то подошли Трудая и Кода, к моей тихой радости идущая не за Фабианом, а возле. Она по-прежнему глядела на мужчин с опаской, как дикий зверек, но это выражение ее лица нравилось мне гораздо больше, чем то загнанное и запуганное, с которым я впервые встретила ее.
– Отведи уже Дритана домой и перестань таскать его на себе, как невод с барахтающейся рыбой, – проворчал Николас.
Дритан тут же выпучил глаза и надул щеки, а Дамен с удовольствием схватил его за лицо, выпуская из них воздух.
Я чуть слышно хмыкнула. Тиски, сжимавшие грудь, начали ослабевать.
– Это правда, что ты убила Истэка? – подал голос Фабиан, и все взгляды невольно устремились туда, где на земле лежало безвольное тело чудовища.
– Мне помогли, – тихо отозвалась я, положив ладонь на голову Ласки, и задержала взгляд на ней намного дольше, чем нужно. Но все же заставила себя посмотреть на Аяна, зная, что обязана сообщить ему о смерти матери.
– Я знаю, девочка, – мгновенно понял он. Его губы печально изогнулись, однако в мягком взгляде не было обвинения, которого я так страшилась.
Улыбки погасли, и всех нас окутало пологом скорби. Самолюбие Сахаар точно было бы удовлетворено, узнай она, сколько людей были опечалены ее смертью.
Только сейчас я заметила, что стена дождя исчезла.
Я подняла голову к небу, с которого падали лишь редкие мелкие капли, и прищурилась. Плотные серые облака подсвечивались лучами позднего, почти закатного солнца. Оно едва проглядывалось, но мерцало так отчаянно, что рассеивало свет по всему мрачному полотну.
Я судорожно вздохнула, вспоминая последние слова ворчливой старушки, и слабо улыбнулась солнцу в надежде, что Сахаар увидит благодарную улыбку, отвлекшись от третирования Богов.