Агафья только вздохнула.

— Вот что, Устя, с утра прикажи коней запрячь, к Добряне съездим, такое по ее части. Защитим и тебя, и всех остальных от порчи и сглаза. Кажется мне, что не для того Аську похищали, ну так соломки подстелить не помешает.

Борис рукой слугам махнул.

— Прикажите возок заложить, да и нам помогите одеться… сейчас поедем. И ты, бабушка, одевайся, не стану я до утра ждать. Авось, и Добряна не откажет нам?

— Не откажет, конечно, государь. Может, и прав ты, лучше сейчас будет съездить… ох, Аська-Аська, горюшко ты мое! Не уберегли дурочку…

Устинья бабушку обняла. У нее и самой сердце болело, свербело… ведь могла она подумать, могла предупредить… бабушка-то и половины не знает, с нее какой спрос? А вот Устинья могла бы.

А только ей Борис был всего дороже.

Борис, а теперь и ребеночек их, вот и отошла Аська на последнее место… взрослая уж, своим умом жить пора! Так что…

Виновата Устинья, тут и спору нет.

Но что ж с Аськой-то такого случиться могло? Ежели б через нее порчу наводили, уже сработало б! Вот сейчас и…

А когда тихо все и спокойно, значит, для чего-то другого она понадобилась. А почему она?

И кому?

И как ее из палат государевых все же вывели?

Царапнула мысль, вроде как верная и правильная, да тут слуги вокруг засуетились, одевать Устинью начали… и забылось важное.

Ох, Аксинья…

* * *

Добряна себя ждать не заставила, вышла, поздоровалась приветливо, Агафья сразу к делу перешла.

— Беда у меня, Добряна. Было три внучки, теперь две осталось.

— У всех у нас беда, Агафья. Тебе в городе сложнее было, а я черное почуяла. Как бы не Книга это опять.

Агафья за голову схватилась.