– Или мы гэгэ так… Птичьи предки, какая гадость!

Мать с ними ещё на «взрослые темы» не разговаривала. О супружестве они имели смутное представление: знали, что муж и жена целуются и спят под одним одеялом, а потом у них появляются цыплята. Книжку с «женскими премудростями» матери выдавали дочерям перед свадьбой, незамужним девушкам незачем было знать такие подробности. А то, что они подслушали, им вообще знать не полагалось – это были мужские разговоры.

У Дунань между тем пошутил о «третьей ноге ворона», и У Минчжу скривился. Эту шутку он неоднократно слышал от кузенов.

– Это пошло, – неодобрительно сказал У Минчжу. – Отец, как можно о таком вслух говорить?

– Мы оба мужчины, чего тут стесняться? – возразил У Дунань. – Когда женишься, тебе всё это ой как пригодится, поверь мне.

– Говоришь как старый развратник.

– Есть немного, – ухмыльнулся У Дунань. – Мы с твоей матушкой, знаешь ли…

– Слышать ничего не желаю! – поспешно воскликнул У Минчжу. – Хоть от этих подробностей меня избавь! Я морально не готов это выслушивать…

У Дунань рассмеялся, но тут же стал серьёзным и спросил:

– Ну так что, Минчжу, есть у тебя на примете девушка, а?

У Минчжу замялся. О незнакомке с чужой горы говорить явно не стоило. Не сейчас, когда он даже имени её не знает. Но он совершенно точно был уверен, что это она – та самая.

– А если и есть… – пробормотал он, – а если… у нас разный статус?

У Дунань сощурился и решил, что его сын положил глаз на кого-то из служанок или, быть может, на девушку из незначительного клана.

– Пока это женщина, – глубокомысленно сказал он, – я приму любой твой выбор.

88. Он не за тем вернулся!

88. Он не за тем вернулся!

Незнакомка не выходила у него из головы весь оставшийся день, и спать он ложился с мыслями о ней, а утром – впервые за долгое время – проснулся выспавшимся. Снилось ли ему вообще хоть что-то в эту ночь, или кошмары отступили, потому что он был слишком занят мыслями о незнакомке, чтобы воспринимать ещё хоть что-то? Он ухмыльнулся. Ему в любом случае нравилось это чувство – расслабленное, безмятежное, чуть невнятное, но определённо согревающее душу.

У Минчжу заложил руки под голову, смерил долгим взглядом потолок, будто выискивая там ответы на свои вопросы.

Она назвалась наследницей горы, но по виду походила скорее на служанку – шитая-перешитая одежда, простая деревянная шпилька в волосах. А с другой стороны, зачем служанке закрывать лицо мяньшой, как благородной? Быть может, из обедневших аристократов, которые не желают признавать поражения и даже будучи слугами пытаются держаться сообразно утраченному положению? Имеет ли вообще значение, служанка она или нет? У Минчжу подумал и ответил сам себе: «Не имеет». С такими глазами, как у неё…