– Всё, – честно ответил У Минчжу. – И незачем сердиться. Так какая?

Вместо ответа девушка обвела ладонью вокруг собственного лица, которое ещё больше помрачнело при этом.

– И? – осторожно спросил он, ничего другого не дождавшись.

Цзинь Цинь выговорила с явным усилием:

– Ты же такой красивый и весь из себя… выдающийся…

У Минчжу потрясённо на неё уставился, не зная, как на это реагировать. Она комплимент ему хотела сделать или оскорбить? Судя по тому, как она покраснела при этом, всё-таки комплимент. Ушам У Минчжу стало горячо. Нет, он был привычен к комплиментам – на горе Хищных Птиц его расхваливали даже сверчки, как говорится, – но слышать это из её уст оказалось на удивление приятно и… неловко. Этому молодому ворону было неловко?!

– За комплимент спасибо, но это не ответ, – откашлявшись, возразил он. – То, какой я, не ответ на вопрос, какая ты. Объясни так, чтобы я понял.

– Ты себе кого угодно можешь найти.

У Минчжу ни секунды не сомневался с ответом:

– Но я не хочу кого угодно. Я хочу тебя.

Лицо её стало красным, она поспешно прижала ладони к щекам и выпалила:

– Я тебе не пара! Ты слепой, если не видишь!

– Не вижу – чего? – уточнил У Минчжу.

Она разразилась бессвязным словесным потоком. Действительно, ни одно из сказанных ею слов не имело смысла и для У Минчжу, и объективно. Какое ему дело до того, что она не отбеливает лицо? Зачем ей вообще отбеливать лицо? Если не у неё белая кожа, тогда у кого? На самом ли деле это её мнение, или она лишь повторяет с чужих слов? Язык бы тому вырвать, кто назвал её невзрачной птичкой и внушил ей все эти глупости. И У Минчжу догадывался, кто это был!

– Почему ты веришь кому угодно, только не мне? – горько спросил он. – Ты милая, я же говорил.

– Не говорил!

– Говорил. И не раз.

– Ты про веснушки говорил!

– Но это твои веснушки.

– Нет!